Предыдущая Следующая

все. Бывало, подростком опустошал сады, издевался над младшими, вытаптывал

грядки в Выселках. Когда у соседа Корнилы завелась собачонка,  которая  не

давала Змитеру разбойничать по ночам, тот поймал ее, задушил и  повесил  у

Корнилы на яблоне. Жалости он не знал отроду.  Не  то  что  его  добрый  и

совестливый старший  брат  или  даже  строгий,  но  добропорядочный  отец,

который приходился дальней родней Петроку.

   - И чтоб никому ни слова! Поняла?  А  то  петуха  под  крышу!  Ты  меня

знаешь, - донеслось уже издали.

   Будто побитая собака, она снова шла на свой хутор  и  давилась  слезами

обиды и бессилия. Никуда не сунуться! Ее  обобрали,  как  глупую  бабу,  в

версте от жилья, отобрали последние деньги. И кто? Опять же свой  человек,

которого она еще сморкачом грозилась когда-то обжечь крапивой за  то,  что

обижал малых на выгоне. Теперь крапивой не обожжешь - теперь обжигает  он,

да так, что выворачивает душу от  обиды.  Не  жалко  ей  было  трешки,  но

оскорбляла наглая угроза, которой она должна была подчиниться, потому  что

знала: он способен на все. Если пошел на такое, то  вполне  может  поджечь

усадьбу. Либо убить в сосняке.

   Но тогда что же, терпеть?

   Терпеть было не в ее характере, она все же на  что-то  решится,  что-то

предпримет. Прежде всего расскажет Петроку, а завтра сбегает к  Гончарику,

в сельсовет. Все же есть Советская  власть  на  свете,  найдется  какая-то

управа на этих разбойников из леса.

   Пока она добиралась до хутора, уже стемнело. В  намерзлом  оконце  хаты

мирно поблескивал красный огонек коптилки - дети сидели за уроками. Петрок

поил на дворе коня, только что выпряженного из саней,  которые  стояли  на

дровокольне с тремя толстыми бревнами, наверно, из  Бараньего  Лога.  Если

топить поэкономнее, то хватит до весны. Но дрова,  которые  в  другой  раз

порадовали бы ее, теперь  едва  коснулись  ее  сознания,  она  подалась  к

Петроку.

   - Петрок! А Петрок!..

   Вероятно, Петрок сразу почувствовал что-то неладное в ее голосе - таким

голосом  она  обращалась  к  нему  нечасто.  Бросив  на  снег  ведро,   он

встревоженно шагнул ей навстречу.

   - Петра, что же это  делается!  -  сказала  она  и  всхлипнула.  Петрок

растерянно стоял напротив.

   - Кто тебя? Что тебе?..

   - Они же убьют нас. И хату сожгут... Они же озверели! У меня и корзинку

отобрали...

   Петрок как-то враз обвял, нахмурился и, тихо вздохнув, вымолвил:

   - Так и тебя, значит?

   - А что, и тебя?

   - И меня... В сосняке, ага?

   - В сосняке.

   Петрок оглянулся, подошел к изгороди, послушал немного,  вглядываясь  в

Предыдущая Следующая