Творческая биография Нины Руслановой

Дивной послевоенной певице Лидии Андреевне Руслановой - любимице маршала Жукова - исполнилось бы 100 лет. Ее однофамилице - Нине Ивановне придется подождать до такого юбилея еще почти полвека.

Свою фамилию Нина Русланова получила с "потолка". В первую послевоенную зиму двухмесячного подкидыша приютили в детском доме. Существовали такие при советской власти, малышей тогда жалели. "Если ты, миленький, разузнаешь когда-нибудь, кто мои родители, я тебе памятник поставлю. Как Шерлоку Холмсу", - говорит сейчас Нина Ивановна.

Детдом был под Харьковом. Так что выходит, что актриса Нина Русланова по нынешним меркам - иностранка. Она разом научилась говорить, петь и танцевать. Приехала в детдом инспекторша из Харькова, увидела на сцене талантливую девочку. Подарила ей коробку настоящих шоколадных конфет, которые тогда никто из детей в глаза не видел. И вынесла решение: фамилия теперь Русланова, как у гремевшей в ту пору Лидии Андреевны.

Нина закончила ремесленное училище, поработала штукатуром. Рискнула победить Москву, поступила в Щукинское училище. На актерском курсе с ней учились Леонид Филатов, Людмила Зайцева, Геннадий Матвеев. Как-то выходит из дверей училища. В переулке - незнакомец. "Хотите сниматься?" - "Хочу".

Так, студенткой, попала Нина в картину Одесской киностудии "Короткие встречи". Режиссер - раскрученная ныне до европейского уровня Кира Георгиевна Муратова. "Короткие встречи" - это прозрачный, тонко и мотивированно выстроенный фильм, с привкусом романтизма "шестидесятников". Фильм о любви, которая понимается не только в своей чувственной наполненности, но и как зависимость и ограничение свободы человека. Тема любви решается Муратовой не с уклоном в мелодраматические перепады, а на уровне психоаналитического исследования, проще говоря - человековедения. Двое очень разных, в общем-то хороших людей любят друг друга, только жизненные пути надолго разводят их. Поэтому так коротки и так дороги встречи, так мучительны ожидания этих встреч.

Третий хороший человек в картине - героиня Руслановой, Надя. Девчонка бежала из деревни - там совсем не осталось парней - устраивать свою жизнь. Простодушная, она застряла мойщицей посуды в закусочной на большом далеком тракте. И ненароком влюбилась в набегавшего сюда бородатого геолога, ответившего ей привязанностью. Когда Максим уехал, она разузнала его городской адрес и пришла к его дому. Приняли за домработницу - как раз разыскивали через знакомых. Так зажили под одной крышей две женщины, любящие одного и того же мужчину, - Валентина Ивановна и Надя.

Валентина Ивановна - весьма ответственный работник горсовета, "пятнадцать лет на одном месте и за одним столом". Такой вот образовался "треугольник", но без страстей мелодраматического жанра, без слез и бешеной ревности.

Ближе всех режиссеру Муратовой ею же сыгранный характер Валентины Ивановны. Героиня одинока среди людей. Она находится в вечном ожидании своего мужа. И, несмотря на то что одиночество пугает, навевает массу воспоминаний, она подсознательно стремится к нему, но боится признаться в этом самой себе. Чтобы заполнить душевную пустоту, общается со множеством людей. В ее доме всегда много народа, и даже, когда надо выучить речь, она не уединяется, а бубнит под словесный шумок гостей. И, несмотря на то что вокруг действительно много людей, далека от них. "Живет в своем отдельном ото всех мирке, заполненном воспоминаниями. С этого фильма началась тема "чужой среди своих" в творчестве Киры Муратовой". Так сегодня критикой прочитывается роль.

Валентину Ивановну должна была играть другая актриса, не Муратова. Режиссеру она не понравилась, пришлось сниматься самой. На роль геолога Максима был приглашен С. Любшин, но в последний момент отказался, был занят на картине "Щит и меч". Муратова обратилась к В. Высоцкому. Здесь мы видим, как нам кажется, одну из решающих причин запрета "Коротких встреч". Высоцкий был культовой фигурой, поколенческим символом.

Владимиру Семеновичу исполнилось тридцать лет, а он уже был звездой Театра на Таганке, гремела его слава певца, хотя ему разрешили выпустить всего один компакт-диск (четыре песни из фильма "Вертикаль"). В кинематографе Высоцкий уже познал запрет: был положен на "полку" фильм Г. Полоки "Интервенция" с его участием. Муратова вспоминала, что ей было легко работать с выдающимся "шестидесятником", он не капризничал, не требовал особых условий на съемочной площадке, проявил себя настоящим профессионалом.

Отчасти в "Коротких встречах" Высоцкий играет самого себя. Он с неизменной гитарой, с неповторимой хрипотцой и напором выплескивает из души мелодии-тексты, он и тогда яростно ждет перемен. Свои песни он до конца не допевает: теснота монтажа не позволяет. Итак, актер Высоцкий - это геолог Максим. Осатаневший от бумажной рутины и серых начальничков, этот добрый молодец сбежал из управления прямо на природу. Стал геологом, вольной птицей, "в пределах реальности, конечно, но вольной", как он сам говорит в картине. Актер появляется в кадре, пропахший дымком таежных костров, с полубородой-полущетиной, с пластикой свободного бродяги. Максим обликом, всем образом своим выражает отвращение к истеблишменту, к сетям демагогии, бюрократии, инструкций. И такого-то беззаветно, верно любит Валентина Ивановна, чиновник из совисполкома.

Солнца и ветра брат, Максим - Высоцкий (тут режиссерское умение Муратовой) олицетворяет мощное мужское начало, вырвавшееся из-под глыб Системы. Этика марги-нальности выявляется экраном предельно точно. При всем том наш геолог не озлобился на Россию. "Серебро нашли, вот это деньги". - "Так это же казенные?" - "Ну и что?" Личность, вырвавшаяся из тоталитарной структуры, но ощущающая себя как часть страны.

Высоцкий показал не романтического бродягу или героя соцпесен Р. Рождественского, А. Пахмутовой и Н. Добронравова, а выразителя поколения "шестидесятников", бескомпромиссного, презирающего болтовню и казенщину и превыше всего ценящего искренность и внутреннюю свободу. Наибольшее число нападок госчиновников вызвал именно этот маргинальный герой, "распевающий какие-то незапоминающиеся песенки". Фильм "Короткие встречи" получил в итоге третью категорию, а Муратова поставила себя в положение подозреваемого во "внутренней эмиграции" режиссера.

Вернемся к Руслановой. Молчаливая, застенчивая, наблюдательная Надя ладила с хозяйкой, исправно выполняла работу по дому и ждала Максима. Но, когда узнала о его возвращении, уехала к себе в деревню. Ушла, накрыв стол на двоих, оставив на тарелке семь - на счастье! - апельсинов, прихватив с собой лишний, восьмой. Одна из рецензий того времени так и называлась: "Повесть о восьмом апельсине".

Не сознание своей ненужности и чужеродности здесь, в городе, и полезности там, в деревне (впрочем, наверняка было и это у совестливой Нади), руководит ею в этот момент. Нужно представить себе деревню середины 60-х годов, где "деды такие старые, аж мхом поросли", чтобы оценить нравственный подвиг, который совершает эта широкоскулая, с прямо подрезанными русыми волосами простоватая девчонка, возвращаясь домой. А она в этот момент спокойна, деловита и, кажется, впервые не угрюма, почти радостна. Она посмела поступить так, прозрела высший смысл в самоотречении от собственного счастья.

И вся картина становится гимном этой девчонке. Никто - ни геолог (а ведь Надя пришлась ему по сердцу, и кто знает, не была ли это единственная, спасительная его любовь!), ни интеллигентная служащая исполкома, в сущности, одинокая мужественная женщина с нелегким характером, - не узнает об этом поступке. Тихая милостыня, этот уже забытый, во всяком случае горожанами, русский обычай, - не сродни ли он духовному подвижничеству лучших, чаще всего безымянных сынов и дочерей Отечества, тех, на ком земля наша держалась и держится? Видимо, была в Руслановой ("Короткие встречи" словно сотканы из "выхваченных из жизни" сцен, эпизодов, лиц) природная, "документальная" правда, которая позволила ей, студентке - ахтанговке, не прибегая к каким-либо "игровым" способам, одним своим присутствием в кадре, отнюдь не типажным, а внутренне наполненным, создать столь значительный образ, отличный от весьма распространенных в те годы городских и сельских симпатяшек-неунываек. Может быть, именно ее самоуглубленность, угрюмость, отчаянность впечатляли и запоминались? Однако - кому запоминались? Широкий зритель тогда фильма не увидел...

Картина получила разрешительное удостоверение за номером 2138.67: в пределах СССР, для всякой аудитории, кроме специальных детских сеансов, без срока. Но практически не попала в прокат. С этого фильма начинается драматическая судьба Муратовой-кинематографиста. В Интернете, на сайте "Кинобар", записано: "Ее камерные, тихие (как правило, без музыкального сопровождения) картины произвели настоящий переворот в советском кино. В ранних своих фильмах "Короткие встречи" и "Долгие проводы" Муратова показала героев, не отягощенных политической нагрузкой и не озабоченных построением "светлого будущего". Подобный факт случился едва ли не в первый раз за всю социалистическую эпоху. Режиссера интересовали проблемы одиночества и выбора жизненного пути, конфликт между профессиональным долгом и семейными ценностями. Эти вопросы вечные, поэтому старые ленты Муратовой до сих пор воспринимаются свежо и остро" (01.08.01).

Видно, что текст написан журналистом, а не киноведом, зато в нем выражено современное восприятие творчества Муратовой, в частности ленты "Короткие встречи". Действительно, на том этапе кинопроцесса режиссера крайне невзлюбили госчиновники. Ее герои настолько не вписывались в Систему, а ее кинематографическое видение настолько отличалось от общепризнанных канонов, что многим становилось не по себе - едва ли не физически. Разумеется, не надо делать из Муратовой диссидента, борца с господствующей идеологией. Она сама говорила: "Бороться я не люблю, а делаю только то, что люблю. Снимаю кино. Если я лишена этого наркотика, у меня наступает ломка..."

После окончания Щукинского училища Русланова (что почетно) попала в труппу Вахтанговского театра. Выпускнице дали жилье: квартиру на улице Вахтангова, точнее, в переулке, поскольку Вахтанговка с большим трудом подходит под разряд улицы. Она маленькая и тесная, зато в пределах Садового кольца, центр столицы. Сама квартирка в старом театральном кооперативе начала 30-х. Русланова называла ее "чуланом с канализацией". После, поживя в полученной аварийной ветхой квартирке, Нина Ивановна - известная всей стране актриса - будет цапаться с местными властями из-за другой квартиры, напротив, получше. Выходит, она войдет в конфликт с Валентиной Ивановной, героиней-исполкомовкой из "Коротких встреч". Битва произойдет жаркая, ведь Руслановой приходилось думать и о своей дочери - где жить.

Театральная служба... В спектакле "Мещанин во дворянстве" у Руслановой был знаменитый эпизод: она потрясающе хохотала. Господин Мольер, драматург, написал эту роль служанки специально для актрисы, которая могла бы смеяться от души. Русланова в свои отведенные спектаклем минуты хохотала безудержно, до колик. Но все-таки зритель знает Нину Ивановну больше по экрану, чем по театральной сцене.

Актриса снималась у самых, самых престижных: К. Муратовой, С. Соловьева, А. Германа, Н. Михалкова, В. Абдрашитова. Далеко не все роли в творческом реестре Руслановой достойны ее таланта. Наверное, она сама понимает это. Ведь завидное умение быть на экране живой, достоверной в каждом слове, взгляде, движении сослужили Нине Ивановне дурную службу: как мухи на мед, набросились на нее любители кинопоживы. Но сделаем вывод: большая судьба состоялась. Вернемся к Муратовой...

После запрета фильма "Долгие проводы" режиссер покинула Одессу и оказалась на "Ленфильме". Инициатором приглашения был руководитель 1-го творческого объединения студии И. Авербах. Муратовой предложили сценарий писателя Г. Бакланова "О чем шумят березы".

"Это было не стопроцентное попадание, - рассказывал И. Садчиков, тогдашний главный редактор тематической группы современных фильмов Госкино СССР. - В сценарии было выведено несколько судеб на фоне пригородной стройки какого-то цеха. Тематически придраться к этому сочинению было нельзя, но было хорошо видно, что сценарий написан, но не дописан. Бакланов был не силен в изображении рабочего класса, а Кира Муратова, как потом выяснилось, добавить к этому ничего не могла, ибо собственно трудовой процесс ее не интересовал. В сценарии не хватало отношений людей, и был избран метод мелких вставных эпизодов, которые как бы не входили в действие, а расцвечивали его".

Муратова переписывает сценарий, и теперь фильм носит название "Познавая белый свет". Человек и действительность соотносятся друг с другом в соответствии с пристальным, вдумчивым отношением к ним личности режиссера - автора, всецело отвечающего как художник за экранное изображение.

Картина "Познавая белый свет" не сразу была понята и оценена по достоинству. Поэтика фильма столь необычна, что поначалу и раздражает, и вводит в заблуждение. Раздражает диссонансом красок, пестротой, грубостью грима героини, какой-то вычурной патетикой некоторых реплик, а подчас и ходульностью персонажей, многим другим. А заблуждение рождается оттого, что зритель, несколько подустав от этого буйства на экране, может принять фильм еще за одно порождение того вульгарного "поэтического кино", в котором мелодраматичность и жеманная красивость резко расходятся с реальной жизнью.

Но это первое впечатление надо преодолеть и вглядеться пристальнее, ибо пестрота и прочее - сознательный прием художника, за этим - серьезная и глубокая мысль: в нашей жизни полно дешевой яркой безвкусицы, пошлости и грубости, и они-то и мешают проявлению глубинно-человеческих и потому истинно прекрасных чувств.

Треугольник: девушка-штукатур (Нина Русланова) и два соперника - оба шоферы. Люди обычные, даже обычнейшие из обычных, но вглядывается в них режиссер до боли пристально. Героиню мы увидим в обстоятельствах, что называется, контрастных. Дорога, ужасающая грязь, прочно севшие "Жигули", самосвал, их вытаскивающий, и среди этого безобразия - женщина в блестящем длинном платье, но с довольно грубым лицом, да еще аляповато накрашенным. И звучит странный, немного нелепый внутренний монолог: выспренние, казенные слова о молодежи и прочем. Среди них запоминается фраза: "счастье не дают на заводах, и, если оно пришло к вам, - его надо беречь". Все детали тут существенны. Режиссер как бы требует от зрителя запомнить каждую мелочь.

...Застрявшие "Жигули" оставлены. Нина, так зовут героиню Нины Руслановой, и ее спутник перебрались в кабину самосвала - они торопятся. Теперь в тесной кабине весь треугольник героев. За рулем Миша. Необычная внешность для шофера грузовой машины: утонченное лицо, длинные мягкие волосы, потертая флотская шинель, вежлив, деликатен.

Полная ему противоположность - Степан (А. Жарков). Тоже шофер такого же самосвала. Крепко сбит, силен, преизбыточно наделен "цепкой жизненной силой", шумлив и предельно самоуверен, привык с дерева жизни все обрывать хваткой рукой - блага, премии, женщин. С Ниной - хотя у нее тоже характерец! - бесцеремонен, как хозяин с принадлежащей ему вещью: "А ну-ка, пересядь в середину, я хочу к окну!" "Нечего тебе рядом с этим, давай к окну, на край!" Такое поведение с женщиной, пусть даже близкой, - привычно, естественно, нормально!

И тут-то в кабине все и завяжется. Степан убежден, что набор тарахтящих пошлостей - это общеинтересно, его обязаны все слушать. Ан нет, Нина слушает почему-то Мишу. Он сказал, что она напоминает ему одну женщину. Наверно, артистку? Или с картины? Ничего подобного - женщину на обочине, которую он увидел за секунду до аварии. Женщину, которую уже нельзя было ни объехать или затормозить. Спасая ту женщину, Миша попал в аварию и потерял ногу. Но это выяснится лишь потом. А перед этим разговором в машине - один маленький, но значимый эпизодик. Миша увидел Нину посреди дорожной грязи, выскочившую из "Жигулей" на крохотный сухой пятачок. Он подошел к ней - она стояла выше его, на бугорке, - вдруг наклонился и осторожным, бережным, отнюдь не аффектированным, а самым простым движением стер платком грязь с ее туфелек. Больше ничего. Расценивайте это как хотите, но у Муратовой нет случайных деталей!

Меж тем самосвал доехал туда, куда торопились Нина и Степан. А тут феерия - некая ярмарка невест и женихов. Белые платья, фаты, черные костюмы, девичьи лица - все "навалом": загс бывает на этой стройке наездом - вот и расписывают разом целый табунок. Нина, как лучший строитель, должна приветствовать этих, как их называют в таких случаях, брачующихся. Она влезает на помост и выкрикивает заученную речь (тут-то и выясняется, что тот нелепый внутренний монолог - это Нина учит про себя будущее свое выступление). Но до ее речи никому нет дела - надвигается дождик, звучит команда - приехали машины за невестами и женихами. Все шумно и бурно разбегаются. И вот уже по шоссе несется грузовик, на нем - стоя, прижавшись друг к другу, гурьба невест в белоснежных платьях, накрытых с головой темным брезентом. Грузовик мчится, брезент хлопает по ветру грубыми, черными крыльями над белоснежной стаей невест.

Метафора?

А на помосте одна, всеми забытая Нина. Только Степан бурно аплодирует ей. И тут она яростно срывает с головы парик, словно сдирает с себя всю эту фальшивую красоту, эту эрзац-культуру (как 3. Шарко в "Долгих проводах").

Данная сцена - ключевая. Ибо фильм последовательно, нигде не уклоняясь от избранной линии, как бы изнутри взрывает то, что не нашло тогда точного определения, но что мы все отлично знаем - зовем ширпотребной культурой, понимая под этим мишуру, фальшь наскоро придуманных холодной душой обрядов, пошлость и грубость житейских отношений, смирение перед хамством, пренебрежение тем, что можно назвать культурой чувств, засилие разнообразнейших дешевых подделок под истинную красоту.

Монолог о счастье, который произносит Нина, прозвучит еще - в третий раз! Это будет позднее, когда уже Мише и Нине будет необходимо быть друг с другом. Они будут ночью сидеть в кабине самосвала, им просто хорошо, и она спросит: "А с чего у тебя началось?" И он ответит: "Когда ты заговорила о счастье, которое не делают на заводах..." Она с презрительным смехом вспомнит тот казенный текст и внезапно замрет на полуслове: впервые этот текст оказался к месту - вот сейчас ночью, когда они вдвоем.

Фильм так и движется - через метафоры, повторы, триады, ибо исследуется материя весьма тонкая: молодые души, только-только пытающиеся высвободиться из плена псевдокультуры, псевдокрасоты.

И будут три зеркала. Вначале автомобильное зеркало в самосвале. Нина глядится в него, размалеванная, как папуас, - ее идеал красоты. Затем на стройку, где работают девушки, кто-то принесет трюмо. В него глядится подруга Нины, она взяла из театрального реквизита (самодеятельность) шляпу с траурными перьями и бархатный плащ. Достаточно накинуть на себя вот такие одежды - и ты уж в другом мире! Она даже начинает почему-то читать вслух Лермонтова, "Белеет парус одинокий...", но поэт так же случаен, такой же внешний атрибут, как эти шляпа и плащ.

И третье зеркало - в финале. В дом вселяются новоселы. Все в беспорядке на улице. Среди других вещей - овальное зеркало, как рама для портрета молодоженов. В нем головы Миши и Нины. Степан отвергнут, несмотря на все прошлое. Миша сделал предложение. Но вглядитесь в эти две головы - длинные, мягкие волосы Миша остриг нелепо и безобразно. Нина уже не накрашена, но на голове чудовищный, какой-то африканский перманент - тысячи жиденьких штопоров во все стороны. Нет, режиссер не строит никаких иллюзий, не создает благостного финала - герои во многом еще рабы тех же привычек. И камень, пущенный яростной рукой обиженного Степана, вдребезги разбивает это апофеозное зеркало.

И все же - победа за Мишей. Терпит поражение наделенный цепкой жизненной силой Степан, очень узнаваемый тип. А слабый, да не просто слабый, даже калека - вместо ноги протез - Миша побеждает! Впрочем, не так уж он и слаб. Степан грозит - оставь Нину, ноги переломаю. Миша отвечает спокойно и твердо: "Обе не переломишь, только одну!" У психологов это называется "мягко ошеломить".

Фильм не вызвал одобрения на приемке картины в Госкино. Мы называли уважаемого И. Садчикова. До сих пор он считает (возможно, справедливо) ошибкой выбор на главную роль литовского актера с русской фамилией Попов. По сценарию Михаил совершал в финале подвиг, потушив пожар. Актер не только, по Садчикову, не смог объяснить повседневный героизм героя, но ходил вялый, чем-то озабоченный, был похож на хиппи, а не на шофера. Оттого что в материале не было героя, все пошло наперекосяк. "Главный эпизод, где шофер-инвалид тушит пожар, режиссер вообще не сняла".

Картина "Познавая белый свет" с трудом проходила худсоветы "Ленфильма". Даже покладистый И. Авербах делал замечания. Муратова вспыхнула: "Вот вас я попрошу больше в мой зал не входить". Характер режиссера: она считает, что у автора должна быть мания величия. Теперь известный киновед А. Плахов говорит: "Я считаю очень важным фильм "Познавая белый свет". Он чрезвычайно важен, мне кажется, для самой Муратовой и вообще для нашего кинематографа, потому что в этом фильме произошел поворот от, условно говоря, модернизма 60-х годов к тому, что мы сейчас называем постмодернизмом". Экзистенциальное переживание проблем советской действительности, некая невнятность взаимоотношений людей (героев фильмов Муратовой) отразили опасность потери человечности. Сама странный человек, странный режиссер, в глазах многих Муратова еще исследовала загадку любви, выходила за границу лирико-социалистического сюжета о стройке, о строителе (вышеоговоренное противостояние просоветского писателя Г. Бакланова и одесской беглянки Киры), чтобы найти новую эстетику. Для простых, обыкновенных, зато жизненных персонажей, героев фильмов Муратовой, - кино, через ее руки, явилось возможностью выражения многогранности жизни. "Познавая белый свет", люди видели свет и тень своего каждодневного существования, свои возможности и нравственные потери.

В дальнейшем, к сожалению, творческие пути Муратовой и Руслановой разошлись. Контакт не был возобновлен и тогда, когда Муратова вышла из "подполья". Режиссер задействовала новых "своих" актрис: сначала Г. Неске, затем Ренату Литвинову. Но до сих пор считает Русланову очень талантливой исполнительницей и жалеет, что в жизни они не общаются. "Познавая белый свет" - это картина 1978 года. Руслановой было 33...

Зрители заговорили об этой актрисе в начале 70-х. По мере выхода заметных фильмов с ее участием. Первый из них (по массовости единовременного показа) - многосерийная телекартина "Тени исчезают в полдень" В. Краснопольского и В. Ускова. Русланова создала яркий образ Красной Марьи, заступницы народной, принявшей смерть от вражеских рук. Две другие работы актрисы - "горьковские".

В экранном "Егоре Булычове", в свое время незаслуженно обойденном вниманием кинокритики, Русланова запоминающе сыграла Глафиру, единственного, не считая Шурки, близкого герою человека. Столько было в этой женщине земного, здравого, чуждого судорожным попыткам ухватиться за уходящее, накопленное, что именно в этом, родном ему существе ощутил Булычов последнюю свою душевную опору. С мудрым, почти спокойным, "сестринским" милосердием помогает она Егору (одна из лучших ролей М. Ульянова) выстоять перед лицом смерти. Молодой тогда Сергей Соловьев продемонстрировал чувство стиля, умение создать актерский ансамбль.

В "Супругах Орловых" Русланова сыграла битую-перебитую жену сапожника Гришки Орлова - Матрену, с превеликими трудами выволакивающую из трясины своего "родившегося с беспокойством в сердце" мужа, погрязшего в проклятой тоске пьянства, скучищи, работищи. Когда пришла беда - эпидемия холеры, - очнулся он ото сна, понял смысл человеческой самоотверженности, узнал радость полезного труда. Но так и не смогла Мотря освободить Григория от давившей его "тесноты жизни". После его ухода стала она учительницей сапожного дела в ремесленной школе, взяла на воспитание двух сирот - девочку и мальчика, жила честно, праведно. "Но она, - писал Горький, - кашляет сухим, подозрительным кашлем, на впалых щеках ее горит зловещий румянец, в серых глазах ее ютится много грусти".

Ютится много грусти и в глазах других героинь Нины Руслановой. Одна из них, может быть самая щемяще-трогательная, - Наташа Адашова из прославленного фильма Алексея Германа "Мой друг Иван Лапшин".

Адашова - интеллигентка в первом поколении, это очевидно. Из каких народных глубин извлечена эта женщина с мятущимся характером? Что привело ее на сцену? Безвестная актриса-неудачница, провинциалка, она ведь по-человечески талантлива и, наверное, рождена для больших ролей. И для великой любви, которую она сама же отвергает ради другого, уже занявшего ее сердце чувства. Наверное, это чеховская ситуация: Ханин любит Лику, Наташа - Ханина, а Лапшин - Наташу. И ничего тут не поделаешь: "Я - Чайка!"

Убийственные детали... Чайник, взятый взаймы у хозяев комнаты. Чулок, торчащий из сумочки. Линяющий воротник пальто, накинутого на голое тело. Суп, в котором плавает газетный лоскуток. Подростковая шапочка с ушками. Плохие дрожжи - неудавшиеся пирожки, авоська с капустой ("Мне беленькую!"), убогость быта, полное к нему пренебрежение и высота, чистота духа. Как потрясающе "во времени" выписано это Германом и обыграно, пережито Руслановой, чутко уловившей своеобразие структуры ленты, воссоздавшей реалии 30-х, содравшей экранный флер с трагического предвоенного пятилетия.

Знакомые лица актеров А. Болтнева, А. Жаркова, А. Филиппенко, А. Миронова, Н. Руслановой обернулись в фильме совсем как бы и незнакомыми. Герман делал ставку на яркую индивидуальность, но требовал от исполнителей умения чувствовать и играть социальные типажи, не теряя при этом импровизационной легкости. Русланова выстроила роль Наташи в нервном, эксцентричном рисунке.

Критика четко заметила, что с линией Адашовой связана в фильме тема отношений искусства с действительностью. "Режиссерской манере Германа чужды акценты, - пишет, например, тонкий аналитик Е. Стишова, - поэтому театральный сюжет в фильме можно воспринять как развитие лирической линии Лапшина и Наташи и проглядеть здесь "мелочи", характеризующие время". Чего стоит трагикомическая сцена в угрозыске, куда Адашова приходит, чтобы, с разрешения Лапшина, взять "урок жизни" у проститутки Катьки Наполеон! Наташа читает Катьке текст роли и всерьез ждет ее профессиональной консультации. Они идиллически сидят в кабинете Лапшина на кожаном диване (ну, прямо две подружки!), пока проститутке не надоедает этот спектакль - тут она и показывает свой хулиганский оскал. Лапшин, начальник угрозыска, тут же обрывает отпетую Катьку: "Ты лучше расскажи, как думаешь исправляться!"

В романтизме, наивности и жестокости того времени выражалась вера в идеальное общество всеравенства. Для Адашовой - Руслановой было естественным побрататься с деклассированной Катькой, актриса не хотела видеть и не видела дистанции между собой и ею. Такой же романтической верой в исправление сбившихся с пути пронизан спектакль, где занята Адашова. Нетрудно понять: труппа ставит погодинских "Аристократов", пьесу знаковую для своей эпохи. Лапшин откликается: "Не все жизненно, но вещь нужная". Кому? Зачем? Существованию иллюзий предвоенной страны...

В силу природных качеств Русланова не стала героиней одного образа - такое в нашем кино бывало. Вообще-то ниша "человека-мифа" не очень свойственна русскому реалистическому искусству. Прирожденная актриса, Русланова создает истинно народные характеры. Представить ее в роли Офелии или тургеневских героинь - трудно. Корневая система другая. Можно было бы так определить героинь Руслановой в кино: это тип женщин, которые находятся между средним классом и чертой бедности. Она была крестьянкой, учительницей, работницей, ее героиня - труженица, дочь земли, тип народного самосознания. Адекватны роли в картинах "Цыган", "Не стреляйте в белых лебедей", "Знак беды".

Белорусский режиссер Михаил Пташук сделал свой фильм по одноименной повести Василя Быкова, писателя-фронтовика, известного мужественным исследованием нравственного мира человека в страшных, кровавых условиях войны. В картине "Знак беды" у Руслановой главная роль - Степаниды, хозяйки захваченного немцами и полицаями хутора. Еще в жестокие времена коллективизации противостояла Степанида злу, не боялась демагогов и перегибщиков. Бывшая батрачка, колхозная активистка (есть такой пласт "время, назад" в фильме), Степанида осталась труженицей, жила ожиданием чего-то светлого. Свет не пробился, нагрянули враги, да еще местные предатели злобой захлебнулись. Как всегда у Быкова, ситуация трагична.

Бежать от хозяйства некуда, кормилицу корову немцы пристрелили. Беспомощны муж Петро и Степанида, некому ж помочь, спасти от насильников. Что же делать, как жить, на что надеяться? Выбор в конце концов приводит к смертельному исходу. Решив взбунтоваться, муж Степа-ниды - такой податливый, покладистый, добрый - получает немецкую пулю. Гибнет и сама героиня. Попытавшись с помощью раздобытой немецкой бомбы взорвать отстроенный оккупантами деревянный мост, Степанида попадает под подозрение озверелых полицаев. Чтобы не угодить в лапы палачей, Степанида, по-хозяйски расплескав припрятанный мужнин керосин, поджигает свой хутор. Пылает крестьянский дом...

Наш выдающийся кинокритик Ростислав Юренев откликнулся на фильм: "В роли Степаниды актриса Нина Русланова достигла подлинной творческой вершины. В нескольких кадрах меня поразило сходство Руслановой с Верой Марецкой в фильме "Она защищает Родину". Те же полные гнева и света глаза на темном, измученном лице. И память выстроила целый ряд незабываемых образов: Наталья Ужвий в "Радуге", Анастасия Зуева в "Пире в Жир-мунке", Елена Кузьмина в "Человеке № 217", Ольга Жизнева в "Нашествии"... Образ, созданный Руслановой, по праву входит в бессмертную эту галерею советских женщин - красавиц, страдалиц, героинь". Актрисе присудили Госпремию Белоруссии.

Быть частицей времени, вместе с народом переживать драматические моменты непростой истории Родины, чутко реагировать на все происходящее вокруг и передавать свое знание жизни и человеческих характеров в ярких, западающих в душу образах - в этом и состоял смысл признания самобытной, по-настоящему талантливой актрисы Нины Руслановой. Вот только предисполкома Мария Игнатьевна из фильма В. Абдрашитова "Остановился поезд" вряд ли когда-либо просветлится, станет частью родного народа. Эта небольшая, в сущности, эпизодическая роль отразила гнет "застоя", закоснелость сусловско-брежневской партийной и государственной бюрократии, демагогии. Русланова сыграла зло, достоверно, как-то зловеще. Не здесь ли выразилась в полной мере человеческая честность актрисы? Ведь она, вероятно, могла бы смягчить краски, приглушить...

В 80-х и 90-х годах Русланову безумно полюбила студия "Ленфильм". Ее приглашают в картину "Зимняя вишня", этот хит был, вероятно, самым кассовым и популярным среди зрителей накануне краха советского и российского кинопроката. Грамотно, профессионально сделанная мелодрама, обладая крепким, выигрышным в зрелищном отношении сюжетом, привлекла узнаваемостью характеров. Игорь Масленников, режиссер с чутьем на хороших актеров, отдал Руслановой роль матери-одиночки, одной из трех подруг-героинь. Это был как раз тот тип советской женщины, которая не входила в средний класс, но и не провалилась за черту бедности. Рабочая лошадка, заботливая мать, преданная подруга. Женщина, которая ни за что и никогда не станет торговать своим телом, как бы ни было тесновато с деньгами. Развивая успех своего фильма, режиссер с досъемками сделал восьмисерииныи телевариант "Зимней вишни". Для Руслановой по большому счету это уже не имело творческого значения: она была на тот момент признанной звездой отечественного кинематографа.

В очень удачной, блестяще стилизованной экранизации "Собачьего сердца" М. Булгакова Русланова получила роль поварихи Дарьи Петровны. По сравнению с булгаковской повестью автор экранизации В. Бортко утеплил образ, предложил актрисе играть не вульгарную новогорожанку времен нэпа (у нее на голове 22 поддельных бриллианта), а народный тип. Вчерашнюю деревенскую женщину, в силу обстоятельств попавшую в Москву, в работницы к медицинскому светилу профессору Преображенскому. Русланова играет сочно, смачно, в охотку. С азартом гоняется по просторной профессорской квартире за Шариковым, норовя хватануть его мокрой половой тряпкой. Фильм был снят для телевидения, стал классикой ЦТ.

Бортко продолжил сотрудничество с Руслановой на своем фильме "Афганский излом". Центральную партию поручили Микеле Плачидо, популярному среди наших телезрителей итальянцу. На съемках не сговорились. Острая на язычок Русланова поведала журналистам, что режиссер фильма вовсе не великий: только делает вид. Плачидо как-то сказала: таких артистов, как ты, у нас полно, ты продюсер, вот и назначаешь исполнителей, сам снимаешься. Микеле сделал вид, что без переводчика не понимает. На премьеру телефильма в Италию почему-то Русланову не пригласили...

На том же "Ленфильме" режиссер Г. Никулин приступил к работе над прозой выдающегося писателя-деревенщика" Михаила Алексеева. Восьмисерийная картина снималась по госзаказу творческого объединения "Экран" 1-й программы Центрального телевидения. Сценаристы - М. Алексеев, Г. Никулин и Ю. Тюрин - выбрали для экранизации повести "Хлеб - имя существительное", "Карюха" и роман "Драчуны". Фильм получил название "Хлеб - имя существительное" и носил подзаголовок "Хроника Приволжского села", что, во-первых, обозначало место действия, а во-вторых, подчеркивало документальность, достоверность материала.

Действующих лиц в сценарии было много, да оно и понятно: фильм охватывал жизнь саратовских сел с 1906-го по 1933 год. Подбор исполнителей велся тщательно, съемочная группа не ленилась искать актеров даже на провинциальных сценах. Встал вопрос о выборе на главную женскую роль. Это крестьянская девушка Фрося, прозванная за свою красоту Вишенкой. В первой серии "Омут" ей всего 17 лет. "Вся дышит она юною свежестью" - режиссерская разработка сценария.

Против воли Фроси, ее насильно выдают замуж: против воли родителей не пойдешь, такие были нравы на Руси. Отец, скопидом, что говорит? "Принцесса моя, Вишенка! Поживется - слюбится. Что рожа, что кожа - одно и то же. Зато с голоду не подохнешь! Иной и красив, да зубы на полку положишь с ним. Так-то!"

Сценаристы и режиссер предложили на роль Вишенки Нину Русланову. Редакторы студии, начальники из "Экрана" возражали. Никулин упорствовал. Тогда ему сказали: ладно, утвердим Русланову, но при условии, что в первых двух сериях будет сниматься другая актриса, молодая. Русланова же войдет в картину с третьей серии, это 1923-1925 годы, мол, зритель подмены не заметит, а уж по возрасту Нина Ивановна подойдет. Съемочная группа снова не согласилась, уперлась на своем выборе. Михаил Николаевич Алексеев, тогда весьма влиятельная фигура в литературе, ходил аж "наверх". Русланову утвердили.

Сейчас очевидно, что теленачальство - редкий случай - было право. Актриса в первой серии тяжеловата, никакие подсветки и операторские приемы не смогли скрыть подлинный возраст исполнительницы - ей не 17 лет, она не Вишенка. Зато дальше Русланова только украшает фильм. "Хлеб - имя существительное" снимался в сельских районах Саратовской области, на родине Михаила Алексеева. Это села Монастырское, Самойловка, Салтыковка, два года работала киноэкспедиция. "Ленфильм" тогда мог позволить себе такие условия производства, все-таки сказывался заказ Гостелерадио. Русланова на экране топтала босыми ногами навоз, доила корову, топила печь. К слову, любимая еда актрисы - вареники. Зимой - с картошкой, капустой, творогом, летом - с вишней. Говорит, главное в готовке - не жалеть постного масла.

Фильм выдвигался на Госпремию России. Комиссия предпочла тогда "Крейцерову сонату", вместо Руслановой награду получил Олег Янковский. Утешением для актрисы послужило предложение Н. Михалкова сниматься в его картине "Автостоп". Утвердили без кинопроб.

Русланова попала в пару к выдающемуся мастеру экрана Владимиру Гостюхину. Фильм был заказной, финансировала ленту знаменитая фирма "Фиат" из Италии. Что ж, Михалкову понадобилось немножко показать надежное качество итальянских покрышек, безотказных сцеплений, фирменных тормозов средь припушенной снегом сибирской тайги. Но актеры под его началом сыграли профессионально, сумели пробиться к человеческим чувствам. Этот фильм принес Руслановой почетную "Нику".

Тетю Зину из "Небес обетованных" Э. Рязанова, равно как и роль в картине "Про бизнесмена Фому", актриса считает для себя второстепенными. А вот работу в фильме Германа "Хрусталев, машину!" ценит очень. Не забывает и сцену.