Предыдущая Следующая

рыхловат, и она раза два провалилась. Стало жарко, она немного  распустила

платок возле  шеи  и,  то  и  дело  пригибая  голову  от  колючих  ветвей,

пробиралась в чаще к большаку и думала: хотя бы застать Лейбу дома, а  то,

может,  поехал  куда,  тогда  придется  или  ночевать  в   местечке,   или

возвращаться на хутор.

   Она уже готова была сбежать с пригорка на уезженный снег дороги, как  в

придорожных сосенках впереди мелькнули две человеческие тени. Однако  было

темновато, она лишь заметила, как один кто-то,  пригнувшись,  метнулся  от

нее в сторону, а другой, рослый здоровый мужик в коротковатом полушубке  и

черной мохнатой шапке, шагнул ей навстречу.

   - Куда, Степанида? - буднично и очень спокойно спросил тот, и она сразу

узнала  в  нем  младшего  Гужова,  сына  Змитера.  Гужовых  неделю   назад

раскулачили, забрали пожитки, но  пока  никуда  не  вывезли.  Теперь  этот

Змитер преградил ей стежку, и она остановилась, не зная, как ответить ему.

- Куда разбежалась, спрашиваю?

   - В местечко. А тебе что?

   - Чего это в местечко?

   - Ну, дело есть.

   - Дело напротив ночи?

   - Ну а что?

   - А то, что повернешь обратно. Поняла?

   - Это почему обратно? Мне что, в местечко нельзя?

   Гуж подошел вплотную, думая, видно, что она повернет назад или соступит

в сторону. Но она стояла на месте и гневно глядела в его не очень  трезвое

крупное молодое лицо с белыми бровями.  На  этом  лице,  однако,  не  было

ничего - ни особенной злости, ни угрозы, -  только  глаза  смотрели  очень

внимательно и дерзко.

   - Там что? - кивнул Гуж на корзинку и, прежде чем она успела  ответить,

выхватил корзинку  из  рук.  -  Платок,  хлеб...  А  это?  Деньги?  Деньги

пригодятся.

   Он затолкал в карман черных суконных бриджей ее платочек с завязанной в

нем трешкой и вдруг гадко выругался.

   - А теперь бегом!  На  хутор  бегом!  Ах  ты,  активистка,  едрит  твою

такую...

   - Что ты делаешь? Что делаешь?  Я  закричу,  бандюга  ты!  -  закричала

Степанида. Гуж решительно рванул что-то из-под полы полушубка, и не успела

она опомниться, как в ее грудь против сердца  уперлось  черное  без  мушки

дуло. Большая Гужова рука туго обхватывала обрезанную деревяшку ложа.

   - Твое счастье, что родня! А то... Поняла?

   Да, наверно, она поняла, хотя и с опозданием. Тем более что  неподалеку

в чащобе, заметно шевеля ветвями,  притаился  и  еще  кто-то,  внимательно

следящий за их стычкой на стежке.

   Степанида повернулась и пошла в глубь сосняка, к  хутору,  ни  разу  не

оглянувшись и слегка опасаясь выстрела в спину. Знала, Змитер способен  на

Предыдущая Следующая