Предыдущая Следующая

усатом  мужике  в  военном  картузе  она  признала  Цыпрукова,   служащего

волостного комитета, другой, бедно  одетый  в  армячок,  был  выселковский

комсомолец Гришка, а третий, он нес под мышкой желтую  картонную  папку  с

завязками, был ей незнаком, может, кто из уезда  или  даже  выше.  Мужчины

поздоровались, и Цыпруков спросил, дома ли Адольф Яхимовский.

   - Пане Адоля! - позвала она, приоткрыв дверь в хату, чтобы хозяин вышел

навстречу гостям, но те сами, не ожидая приглашения,  двинулись  к  двери.

Она осталась там, где стояла, в сенях, над казаном с вареной картошкой, но

не могла не слышать, о чем разговаривали в хате. Петрок также высунулся из

истопки, затаив дыхание оба прислушались.

   Впрочем, скоро все стало понятно -  приезжие  описывали  хутор.  Прежде

всего начали с земли, проверили  по  документам  хуторские  наделы,  межи,

выясняли, сколько и чем засеяно, что в аренде. Справлялись  о  батраках  и

арендаторах и все записывали в картонную папку.

   Адольф Яхимовский происходил из какого-то  древнего  шляхетского  рода,

некогда слывшего богатым, но постепенно обедневшего, сошедшего  клином  на

нет, как говорил Яхимовский.  Как-то,  будучи  в  хорошем  настроении,  он

показывал Степаниде старые пожелтевшие бумаги  с  гербами  и  обкрошенными

красными печатями, в которых были описаны владения  яхимовских  предков  и

тут, и в других местах. Его дед имел фольварки под Дриссой, в Подсвилье  и

еще где-то, но этот хуторок  оказался  последним  пристанищем  обедневшего

рода, и, хотя Адольф старался изо всех сил, чтобы сохранить если не  былое

богатство, так хотя  бы  остаток  былого  достоинства,  это  ему  едва  ли

удавалось. Двое его сыновей, родившихся на  хуторе,  отцу  помогали  мало,

повзрослев, оба подались в город, кажется, в Вильно и только изредка летом

наведывались на хутор недели на две,  не  больше.  Как  началась  война  с

немцами и Вильно оказался по ту сторону фронта, от сыновей не было никаких

известий, пан Адольф не любил говорить об этом, но  Степанида  знала,  это

его последняя надежда. Не дождавшись весточки от  сыновей,  умерла  старая

Адолиха, домашнее хозяйство и скотина держались на Степаниде, часть  земли

Яхимовский сдавал в  аренду  -  с  половины  или  как  договорятся,  -  на

остальную нанимал на сезон батраков. Был он человек молчаливый, спокойный,

за что больше всего и почитала  его  Степанида.  Хотя  временами  этот  ее

хуторской хлеб был не сладок, знала, легче не найти. Теперь  же,  заслышав

тот разговор в хате и кое-что поняв, она  вдруг  ощутила  себя  на  крутом

Предыдущая Следующая