Предыдущая Следующая

Лодка ткнулась в песок. Филька и Демид, чуть не раздавив сапогами Фролово лицо, сошли на берег.

– Ведь заберут тебя, Филя, – протянул Демид.

– Может, и заберут. Но коль ты уйдешь, я выпутаюсь.

– Лучше вместе бы идти…

– Не‑ет, тут я кое с кем еще расквитаться должен. С Захаркой вот, к примеру. Ты садись в лодку – и вниз. Пока развиднеет, далече будешь. К вечеру Озерков достигнешь.

– Одеться хоть бы на дорогу…

– Оденут добрые люди. В Озерках к Парфену Сажину зайди. От меня, скажи… Да не забудь, как порог переступишь, на образа помолись. Он надежно укроет тебя. У него есть где укрыться, я‑то знаю. И мы всех перехитрим. Тебя везде будут искать, а ты под боком у них отсидишься. Сидеть тебе у него до крещенских холодов да зло копить. Я к тому времени управлюсь и приду.

– А если не придешь?

– Сыть! – старший Меньшиков замахнулся на Демида. – Как это я не приду? Должен прийти. – Филька помолчал. – Коли посадят, выпутаюсь, говорю. Люди добрые выручат. А если уж нет… если суждено мне… На, возьми вот…

С этими словами Филька достал из лодки костыль с набалдашником в виде человеческой головы. Тот самый костыль, с которым он заявился недавно в село.

– Про девку Серафиму я тебе много раз сказывал, не забыл?

– Нет.

– Коли уж не приду в крещенские морозы к тебе, значит, все. Ну, да слышно ведь обо мне будет что‑то. Отправляйся тогда к этой Серафиме. Парфен скажет, как разыскать ее, а может, сам отведет тебя к ней, как меня отводил. Отыщешь Серафиму – скажи, что брат мой, эту палку покажи. Не потеряй ее, палку‑то. И слушайся Серафиму‑девку, как меня самого, гляди в рот, понимай с полнамека. Понял? С полнамека! И не дай Бог ослушаться. Помни: это не девка даже, а сама сатана в юбке, дьявол в образе человеческом. Ну, да и об сем говорено с тобой не раз. И вообще… зубы береги, чтоб не выбили где случаем. Они пригодятся еще… Ну, все!! Эй, Фролка! Очнись, боров! Вставай!

Вдвоем они выволокли Фрола из лодки, Демид поставил его на ноги, ткнул кулаком в заросший подбородок.

– Держи свой кочан. Ступай домой, отлежись. Лоб перевяжи рубахой – загноится. Да гляди, Фролка! По одной плашке теперь ходим. Проломится – вместе загремим.

Однако Фрол не двинулся с места. Наклонив голову, он мутноватым взглядом смотрел на Фильку, соображая, чем бы его стукнуть по голому черепу. Но ударить было нечем, под ногами один песок. Да и двое их. А ему и с одним сейчас не справиться.

Предыдущая Следующая