Предыдущая Следующая

     - Вы слишком мрачно смотрите на вещи, Филипп Филиппович,  -  возразил

красавец тяпнутый, - они теперь резко изменились.

     - Голубчик, вы меня знаете? Не правда ли? Я - человек фактов, человек

наблюдения. Я - враг необоснованных гипотез. И это очень  хорошо  известно

не только в России, но и в Европе. Если я  что-нибудь  говорю,  значит,  в

основе лежит некий факт, из которого  я  делаю  вывод.  И  вот  вам  факт:

вешалка и калошная стойка в нашем доме.

     - Это интересно...

     "Ерунда - калоши. Не  в  калошах  счастье",  -  подумал  пес,  -  "но

личность выдающаяся."

     - Не угодно ли - калошная стойка. С 1903 года я живу в этом  доме.  И

вот, в течение этого времени до марта 1917 года не было ни одного случая -

подчеркиваю  красным  карандашом:  н_и  о_д_н_о_г_о  -  чтобы  из   нашего

парадного внизу при общей незапертой  двери  пропала  бы  хоть  одна  пара

калош. Заметьте, здесь 12 квартир, у меня прием. В марте 17-го года в один

прекрасный день пропали все калоши, в том числе две пары  моих,  3  палки,

пальто и самовар у швейцара. И с тех пор калошная стойка  прекратила  свое

существование. Голубчик! Я не говорю уже о паровом отоплении.  Не  говорю.

Пусть: раз социальная революция - не нужно топить. Но я спрашиваю: почему,

когда началась вся эта история, все  стали  ходить  в  грязных  калошах  и

валенках по мраморной  лестнице?  Почему  калоши  нужно  до  сих  пор  еще

запирать под замок? И еще приставлять к ним солдата, чтобы кто-либо их  не

стащил?  Почему  убрали  ковер  с  парадной  лестницы?  Разве  Карл  Маркс

запрещает держать на лестнице  ковры?  Разве  где-нибудь  у  Карла  Маркса

сказано, что 2-й подъезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить

досками и  ходить  кругом  через  черный  двор?  Кому  это  нужно?  Почему

пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор?

     - Да у него ведь, Филипп Филиппович, и вовсе нет калош,  -  заикнулся

было тяпнутый.

     - Ничего похожего! - громовым голосом  ответил  Филипп  Филиппович  и

налил стакан вина. - Гм... Я не признаю ликеров после обеда: они тяжелят и

скверно действуют на печень... Ничего подобного! На нем есть теперь калоши

и эти калоши... мои! Это как раз те самые калоши, которые  исчезли  весной

1917 года. Спрашивается, - кто их попер? Я? Не может быть. Буржуй  Саблин?

(Филипп Филиппович ткнул пальцем в  потолок).  Смешно  даже  предположить.

Сахарозаводчик Полозов? (Филипп Филиппович указал вбок). Ни в коем случае!

Да-с! Но хоть бы они их снимали  на  лестнице!  (Филипп  Филиппович  начал

Предыдущая Следующая