Предыдущая Следующая

багроветь). На какого черта убрали цветы с площадок? Почему электричество,

которое, дай бог памяти, тухло в течение 20-ти лет два раза, в  теперешнее

время аккуратно гаснет  раз  в  месяц?  Доктор  Борменталь,  статистика  -

ужасная вещь. Вам, знакомому с моей последней работой, это известно лучше,

чем кому бы то ни было другому.

     - Разруха, Филипп Филиппович.

     - Нет, - совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович,  -  нет.  Вы

первый, дорогой Иван  Арнольдович,  воздержитесь  от  употребления  самого

этого слова.  Это  -  мираж,  дым,  фикция,  -  Филипп  Филиппович  широко

растопырил короткие пальцы, отчего две тени, похожие на черепах,  заерзали

по скатерти. - Что такое эта  ваша  разруха?  Старуха  с  клюкой?  Ведьма,

которая  выбила  все  стекла,  потушила  все  лампы?  Да  ее  вовсе  и  не

существует. Что вы подразумеваете  под  этим  словом?  -  яростно  спросил

Филипп Филиппович у несчастной картонной утки, висящей кверху ногами рядом

с буфетом, и сам же ответил за нее. - Это вот что: если  я,  вместо  того,

чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня

настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините  за  выражение,

мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна,  в

уборной начнется разруха.  Следовательно,  разруха  не  в  клозетах,  а  в

головах. Значит, когда эти баритоны кричат  "бей  разруху!"  -  я  смеюсь.

(Лицо Филиппа  Филипповича  перекосило  так,  что  тяпнутый  открыл  рот).

Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый  из  них  должен  лупить

себя по затылку! И вот, когда он вылупит из  себя  всякие  галлюцинации  и

займется чисткой сараев - прямым своим  делом,  -  разруха  исчезнет  сама

собой. Двум богам  служить  нельзя!  Невозможно  в  одно  и  то  же  время

подметать  трамвайные  пути  и  устраивать   судьбы   каких-то   испанских

оборванцев! Это никому не удается, доктор, и тем более -  людям,  которые,

вообще отстав в развитии от европейцев лет на  200,  до  сих  пор  еще  не

совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!

     Филипп Филиппович вошел в азарт. Ястребиные ноздри  его  раздувались.

Набравшись сил после сытного обеда, гремел он подобно древнему  пророку  и

голова его сверкала серебром.

     Его слова на сонного пса падали точно глухой подземный гул. То сова с

глупыми желтыми глазами выскакивала в  сонном  видении,  то  гнусная  рожа

повара  в  белом  грязном  колпаке,  то  лихой  ус  Филиппа   Филипповича,

Предыдущая Следующая