Предыдущая Следующая

     Следующим был тысяча девятьсот сорок первый.

 

     Эпилог

 

     Через сорок лет я трясся  в  поезде,  мчавшемся  в  родной

город. Внизу со свистом храпел Валька Александров, а будить его

не  имело  смысла: Валька горел в танке и спалил не только уши,

но и собственную глотку. Впрочем, профессия у него  молчаливая:

вот уж сколько лет часы ремонтирует. Эх, Эдисон, Эдисон! Это мы

его  в  школе  Эдисоном  звали,  и Искра считала, что он станет

великим изобретателем...

     Искра. Искра Полякова, атаман  в  юбке,  староста  9  "Б",

героиня  подполья,  живая  легенда, с которой я учился, спорил,

ходил на каток, которую  преданно  ждал  у  подъезда,  когда  с

горизонта   исчез  Сашка  Стамескин,  первая  любовь  Искры.  И

последняя: у Искры не могло быть ничего второго. Ни  любви,  ни

школьных  отметок, ни места в жизни. Только погибнуть ей выпало

не первой из нашего класса: первым погиб Артем.

     Тут я не выдержал Валькиных завываний и сполз  на  пол.  В

темноте  натянул  брюки  и  выскользнул  в  грохочущий  коридор

купейного вагона. Было что-то около четырех, но у окна  маячила

грузная фигура.

     -- Не спишь, литраб?

     Пашка  Остапчук.  В школе за ним остроумия не водилось: он

умел ловко вертеть  на  турнике  "солнце"  да  преданно  любить

Леночку  Бокову. Война отняла у Пашки ногу и спорт, и к Леночке

он не вернулся, хотя она ждала его до Победы, а Пашку ранило на

Днепре.

     -- Свидание с  юностью  через  сорок  лет:  и  хочется,  и

колется, и поезд наш ушел. Потому и не спится, верно, литраб? А

тут еще Эдисон рычит, как самосвал.

     Пашку  лихорадило от предстоящей встречи с городом, школой

и  Леной.  Поскрипывая  протезом,  он  метался  по  коридору  и

говорил.  Про Днепр и 9 "Б", про Лену, к которой так и не нашел

мужества вернуться инвалидом, и про санитарку из госпиталя, что

пригрела, утешила, а потом и  детей  ему  нарожала.  Он  словно

уговаривал  себя,  что  верная  жена  его нисколько не хуже той

юной, мечтавшей о сцене девочки, которая назло  Пашке  вышла  в

сорок  шестом  замуж,  а через пять лет овдовела. Как раз в тот

год мы приехали на открытие мемориальной доски в школе: так  уж

получилось, что с войны мы не вернулись в родной город. Я жил в

Москве,  Остапчук  с  Александровым  по  иным местам, и из всех

парней нашего класса  в  родном  городе  остался  только  Сашка

Стамескин.  Виноват,  Александр  Авдеевич  Стамескин,  директор

крупнейшего авиазавода, лауреат, депутат  и  прочая  и  прочая.

Предыдущая Следующая