Предыдущая Следующая

     -- Склюют,-- подтвердил Жорка и снова принялся тереть свои

распухшие кулаки.

     Голос  у  Люберецкого был сдавленным и бесцветным, говорил

он отрывисто и, сказав, вновь тяжело замолчал.

     -- Уходить надо,--  шепнул  Валька.--  Мешаем.  Артем  зло

глянул   на  него,  глубоко  вздохнул  и  решительно  шагнул  к

Люберецкому. Положил руку ему на плечо, встряхнул:

     -- Послушайте, это... нельзя так! Нельзя! Вика вас  другим

любила. И это... мы тоже. Нельзя так.

     -- Что?  --  Люберецкий  медленно  огляделся.-- Да, все не

так. Все не так.

     -- Не так?

      Артем в сумраке  столовой  прошел  к  зашторенным  окнам,

нашел  шнуры,  потянул.  Шторы  разъехались,  свет  рванулся  в

комнату, а Артем оглянулся на Люберецкого.

     -- Идите   сюда,   Леонид   Сергеевич.    Люберецкий    не

шевельнулся.

     -- Идите, говорю! Пашка, помоги ему.

     Но Люберецкий встал сам. Шаркая, прошел к окну.

     -- Смотрите.  Все  бы  здесь и не уместились. За окном под

тяжелым мокрым снегом стоял 9 "Б". Стоял неподвижно, весь белый

от хлопьев, и только Вовик Храмов  топтался  на  месте:  видно,

ноги мерзли. У него всегда были дырявые ботинки, у этого тихого

отличника.  А  чуть  в стороне, подле занесенной снегом скамьи,

стояли два представителя 10 "А", и Серега  почему-то  держал  в

руках свою модную кепку-шестиклинку.

     -- Милые  вы  мои,--дрогнувшим, совсем иным голосом сказал

Люберецкий.-- Милые мои ребятки...-- Он глянул на Искру  остро,

как прежде.-- Они же замерзли! Позовите их, Искра.

     Искра радостно бросилась к дверям.

     -- Я чай поставлю! -- крикнула Зина.-- Можно?

     -- Поставьте, Зиночка.

     Он,  не  отрываясь, смотрел, как тщательно отряхивают друг

друга ребята, как один за другим входят в  квартиру.  В  глазах

его были слезы.

     До  чая  Искра и Ландыс увели Леонида Сергеевича в комнату

Вики, о чем-то долго говорили с ним. А Лена собрала все ребячьи

деньги  в  кепку-шестиклинку,  и  они  с   Пашкой   сбегали   в

кондитерскую.  И когда Зина позвала всех к чаю, на столе стояли

знакомые пирожные: Лена старательно резала каждое на три части.

     За чаем вспоминали о Вике. Вспоминали живую --  с  первого

класса   --  и  говорили,  перебивая  друг  друга,  дополняя  и

досказывая. Люберецкий молчал, но  слушал  жадно,  ловя  каждое

слово. И вздохнул:

     -- Какой тяжелый год!

     Все примолкли. А Зиночка сказала, как всегда, невпопад:

     -- Знаете  почему?  Потому что високосный. Следующий будет

счастливым, вот увидите!

Предыдущая Следующая