Предыдущая Следующая

Но все было напрасно. Захар сообщил о происшествии в милицию.

Наступило утро. В бешеной сутолоке прошел еще один день… И еще один…

… Митька, Фрол, Степанида, не сомкнувшие за эти трое суток ни на минуту глаз, осунулись, похудели. Вместе со всеми Степанида искала мальчишку по деревне, а Митька и Фрол лазали по тайге. Только Зина никуда не выходила из дому. Она почти все время ходила из угла в угол, глядела перед собой остекленевшими глазами, но ничего не видела, натыкалась на стол, кровати, стулья и все повторяла и повторяла: «Сыночек… сыночек мой…»

– Степанида, глаз не спускай с нее, – сказал жене на второй день Фрол, заскочивший на минуту выпить хоть кружку молока.

Зина три дня тоже не спала, ничего не ела. Глаза ее глубоко ввалились, потухли и ничего больше не выражали – ни отчаянья, ни тоски, ни горя. Это были пустые глаза. В них промелькнуло что‑то, вспыхнул на миг и тотчас же погас какой‑то огонек, когда Митька, вернувшись на третий день из леса, ободранный, исцарапанный ветками, молча швырнул в угол измятую синюю тряпку.

Митька посидел на табуретке, покачался из стороны в сторону, зажав голову руками, точно хотел оторвать ее и отшвырнуть прочь. Затем встал.

– Зинушка, ты легла бы, отдохнула…

– Нет, нет! – отскочила Зина, загородилась от Митьки руками. – Надо искать, я найду сыночка… Я знаю… я знаю… О Господи!

– Зина…

– Ты иди, Митенька, – слабо сказала Зина, глядя неживыми глазами на брошенную Митькой в угол тряпку. – Ты иди… тоже поищи…

Митька покорно вышел.

Уже садилось солнце. Зина стояла недвижимо у окна и глядела, не отрываясь, не мигая, как оно закатывается.

Когда стемнело, Степанида пошла доить корову. Едва она вышла, Зина торопливо отыскала на этажерке какой‑то клочок бумаги, огрызок карандаша и нацарапала: «Митенька, прости…» Зачеркнула и написала: «Не прощает Бог, кто глумится над его деяниями…» Снова зачеркнула и вывела дрожащей рукой: «За отступничество кару я должна понести. Искать меня не надо, не найдете… Митенька, Митенька…»

Она хотела прибавить еще что‑то, но не смогла, видимо, найти нужных слов. Бросила карандаш, положила бумажку под подушку своей кровати, отыскала и надела легкий жакетик, тихонько, на цыпочках выскользнула из дому и, прижимаясь к самым стенам домов, побежала к переправе.

На пароме никого не было. Убедившись в этом, она, срывая ногти, отвязала его от припаромка. Потом, подумав, выдернула из волос гребенку и бросила на берег. Еще помедлив, сняла жакетик и швырнула в воду…

Предыдущая Следующая