Предыдущая Следующая

В клуб Зина зашла подавленная, напуганная этой встречей с Марфой, ее последними словами. Она села на свое обычное место и в течение всего дня озиралась по сторонам, надеясь отыскать в просторном клубном зале, битком набитом людьми, добродушно‑восторженное, усеянное мелкими веснушками Мишкино лицо. Под вечер он все‑таки попался ей на глаза. Увидев, что Зина смотрит на него, улыбнулся во весь рот, привстал и помахал рукой.

– Что же ты, Миша, не зашел утром за мной? – спросила Зина, когда окончилось заседание.

– Да мне показалось…что я тут со своими стихами тебе…

– Нет уж, ты заходи, пожалуйста, – попросила она. И, помолчав, добавила: – Мне надо поговорить с тобой… посоветоваться. Очень надо…

Через несколько дней на суде Зина рассказала обо всем, что видела, что ей пришлось испытать в секте Григория‑христа, у иеговистов. Она также призналась, что кляузу на редактора ее заставили написать Меньшиков с Прокудиным. Но потом она опомнилась и в тот же день забрала ее у секретаря райкома.

Процесс кончился поздно вечером. Михаил подхватил Зину у самого выхода из клуба, закричал:

– Вот и все! Вот и все!! Ты понимаешь, что это все кончилось? – И зашептал в ухо: – А знаешь что? Давай до самого утра ночные поезда смотреть. Мы с Ксенькой уже договорились, – вон она стоит, ждет,

– Давай, – покорно сказала Зина, еще не пришедшая в себя от всего, что ей пришлось перенести.

И они втроем бродили по райцентру до рассвета, неизменно выходя к вокзалу, чтобы проводить очередной ночной поезд. Зина ни о чем не говорила в течение всей ночи, и Мишка с Ксенькой ни о чем ее не спрашивали, занятые, казалось, только сами собой. Мишка почти беспрерывно читал различные стихи. О чем‑то, наверно, очень веселом, рассказывала Ксенька, потому что Мишка то и дело заразительно смеялся. Но Зина никак не могла вникнуть в эти рассказы, не могла удержать в памяти хотя бы одну строчку из Мишкиных стихов. Приветливо мигали в вышине звезды, в ночном сумраке чернели обжитые, уютные дома, в лицо дул легонько освежающий ветерок. И уплывали в темноту поездные огоньки, затихал медленно стук вагонных колес.

– А ведь хорошо, – сказала она, уставшая, успокоенная, когда они остановились возле ее квартиры и смотрели на просачивающийся на горизонте рассвет. – Спасибо, Миша. И тебе, Ксения. Я отдохнула возле вас. Вы ведь любите друг друга? Да, я поняла…

Хорошо, что было еще темно, а то бы Ксенька и Мишка, наверное, разбежались в разные стороны. А так оба догадались, что хлынувшая в лицо краска незаметна.

Предыдущая Следующая