Предыдущая Следующая

– Отстаньте вы со своим Господом! – вскрикнула вдруг Зина. – Надо все рассказать, все.

– Зинаида! – Старуха даже пристукнула костылем о мерзлую дорогу. И вскрик у нее получился такой же сухой, скрипучий, похожий на звук от удара палки об мерзлый снег. – Одумайся, Зинаида! – Марфа тяжело дышала. – То‑то у меня сердце не на месте. Дай, думаю, поговорю с Зинушкой.

– Не надо говорить со мной, бабушка, – произнесла Зина, глядя в сторону. – Думаете, легко мне говорить будет… все это… рассказывать, что они со мной делали? А в себе носить еще тяжельше.

Старуха почти вплотную прижалась к Зине, задышала ей в лицо тяжело и смрадно:

– Не губи ты себя, Зинаида. Молчи. Мы не простим, ежели…

– Кто это «мы»?! – Зина в испуге отшатнулась. – Чего ты меня пугаешь? Чем?

– Господь с тобой, господь с тобой! – забормотала старуха сразу каким‑то глухим голосом. Чувствовались в нем нотки обиды и растерянности. – Кто тебя пугает, неразумная? Я, можно сказать, больше от добра к тебе… советую… Ить молодая ты еще, и дитё у тебя. Подумай об нем…

– Не касайтесь хоть ребенка… грязными руками, – сказала Зина.

Марфа по‑прежнему стояла посреди улицы, загораживая Зине дорогу, по своему обыкновению опираясь обеими руками на клюку. Она смотрела теперь на Зину глазами‑щелочками внимательно и спокойно, время от времени незаметно помаргивая.

Зина тоже молчала. Неяркое, низко висевшее над землей зимнее солнце освещало двух этих женщин, старую и молодую. Голова старухи, видимо, мерзла, она запустила руку под шаль, пониже на лоб сдвинула платок, затем потуже затянула шаль. Зина вспомнила, что этот синий в крапинку платок она подарила когда‑то старухе в благодарность за то, что та помогла избавиться от проклятых старух Евдокии и Гликерии и устроила ее на квартиру к Селивановым. Наконец Зина встрепенулась, сделала несколько шагов, намереваясь обойти старуху.

– Ну, ин ладно, ступай, – тотчас произнесла Марфа, однако не трогаясь с места, не меняя своей позы. – А только помни наш разговор. Худо бывает тому, кто, по слабости души не вытерпев божьих испытаний, ведает об них нехристям, глумится над деяниями божьими, продает нашего Господа, как Иуда проклятый. Тяжки бывают божьи испытания, но еще тяжельше божья кара за отступничество да за предательство. Таких‑то Господь карает, не щадя, не жалея…

Зина обошла наконец старуху и побежала, не оглядываясь, вдоль улицы. Марфа двинулась к своей калитке, тыча перед собой, как слепая, костылем…

Предыдущая Следующая