Предыдущая Следующая

шапку и вылез в дверь. Прежде чем закрыть ее, стукнул  о  порог  каблуками

больших сапог, и Степанида узнала - это были Левоновы  сапоги.  Сам  Левон

теперь, наверно,  подальше  залез  за  стол  в  сельсовете,  подобрав  под

скамейку ноги, чтобы никто из приходящих не увидел председателя босым.  Но

с обувью и на хуторе было не лучше, просто беда с этой обувью: ни себе, ни

детям ни купить, ни сшить. На всю семью одни заплатанные валенки,  которые

сегодня утром надел в дорогу  Петрок,  и  ей  теперь  приходилось  обувать

лапти-чуни. Правда, о себе она не слишком заботилась, шла же не в церковь,

а коли уж заседание комитета бедноты, то  чего  там  стесняться.  Лишь  бы

тепло было ногам.

   Она быстро собралась, надела поновее шерстяную юбку,  завязала  свежий,

белый в крапинку платочек, аккуратнее перевязала на ногах лапти. Ни к чему

стараться над нарядом: не молодая, хотя здоровьем бог не  обидел,  все  же

сорок лет - бабий век, не то что двадцать. Сняла с гвоздя у порога главное

свое убранство  -  украшенный  спереди  вышивкой,  хотя  и  не  новый,  но

аккуратный и теплый полушубочек, пригодный на любой  выход.  Хату  она  не

закрывала, скоро должны были вернуться  из  школы  дети,  может,  она  еще

встретит их по дороге. Школа была недалеко, все в тех  же  Выселках,  куда

вела узенькая санная  дорожка  от  хутора.  Степанида  шла  и  поглядывала

вперед, не покажутся ли ее двое малых: Фенечка ходила в  третий  класс,  а

Федя во второй. Но детей не было видно, а  дорога  была  очень  скользкая,

просто стекло. Чтобы не упасть, Степанида то и  дело  смотрела  под  ноги,

ступала осторожно и озабоченно думала: что еще будет там, на комбеде?

   Но если звали, то что-то, наверно, будет.

   Вчера ночью, под утро, в непроглядном табачном дыму сельсоветской  хаты

завязалось  такое,  что,  почувствовала  она,  добром-миром  не  кончится,

обязательно   что-нибудь   случится.   Началось    все    с    напряженной

настороженности   и   мужиков,   и   уполномоченного,   и   сельсоветского

председателя  Левона,  пока  выбирали  президиум,  голосовали,  утверждали

порядок дня - один и тот же теперь с рождества, -  в  хате  накапливалось,

зрело что-то тревожное и даже угрожающее. Когда  заговорил  уполномоченный

из района  Космачев,  все  уронили  головы,  попрятали  глаза,  слушали  и

молчали. Космачев говорил складно, больше упирал на  политику  и  приводил

пример, как хорошо зажили  колхозники  в  какой-то  деревне  под  Лепелем:

второй год большие урожаи, строят клуб, на  поле  работает  два  трактора,

Предыдущая Следующая