Предыдущая Следующая

   - Баба, живем! - с необычным для него оживлением заговорил он  прямо  с

порога. - Сделал сортир, ну, этот клозет... Офицер похвалил.

   - Может, обругал?

   - Нет, похвалил, ей-богу. По плечу так похлопал. Гут, сказал.

   - Здорово ты выслужился, - с издевкой сказала Степанида, удивляясь  про

себя: нашел, чему радоваться.

   - Да не выслужился, черт  их  бери!  -  переходя  на  шепот,  заговорил

Петрок. - А вот подумал, может, скрипку отдадут.

   - Не отдадут, - сказала она. - Не затем брали.

   - А зачем она им? Играть же не умеют.

   - А вдруг и умеют.

   - Если бы умели, уже играли бы. Я знаю.

   - Ну иди. Проси, - сказала она, думая между тем о другом.

   Поросенок, верно, пропадет, просто околеет в такую стужу, если до  того

не сдохнет с голоду в барсучьей норе. И что делать? Разве  попроситься  по

какой нужде с усадьбы, может, пустили  бы?  Но  какую  придумать  причину,

чтобы поверили, она все не могла сообразить и напряженно думала об этом.

   - А и пойду, - набирался решимости Петрок, однако не двигаясь с места.

   И тогда она вспомнила о  своих  недостреленных  курах,  которые  скорее

всего куда-нибудь сошли  с  хутора  или,  может,  разбежались  по  оврагу.

Хлопоча днем возле  кухни,  она  поглядывала  украдкой  по  задворкам,  не

покажется ли какая. Но  не  показалась  ни  одна,  куда-то  запропастились

надолго.

   - Попроси там, чтобы пустили  курей  поискать.  Кур,  скажи,  разогнали

вчера, надо собрать.

   - А что? Можно. Ну, боже, помилуй!

   Не  видно  было  в  темноте,  но  она  знала,  Петрок  перекрестился  и

нерешительно открыл дверь. Потом не  сразу,  погодя  из  сеней  послышался

тихонький стук в хату, и Степанида заволновалась: черт знает,  что  сейчас

будет? Хотя бы живым вернулся ее Петрок.

   Кажется, его впустили в хату, и он пропал  там  надолго.  Она  ждала  и

слушала, но почти ничего не было слышно, кроме редких не  наших  слов,  из

которых ничего невозможно было понять. И вдруг тоненько, певуче  зазвучала

одна струна скрипки, другая и третья, их звуки слаженно слились в мелодию,

и она узнала Петрокову руку. На что другое он был не слишком сноровист, но

играть на скрипке умел, это она знала. Неужели вернут, с грустной радостью

подумала Степанида. Однако Петрок не  возвращался,  зато  из  хаты  певуче

заструилась печальная музыка некогда  любимой  ее  "Купалинки".  Степанида

слушала-слушала,  подавляя  в  себе  что-то   жалостливое,   что   властно

овладевало ее чувствами, и не  сдержалась.  Из  глаз  выкатились  одна  за

Предыдущая Следующая