Предыдущая Следующая

вечереть, Янка мог погнать стадо  в  Выселки.  По  сырой,  протоптанной  в

картофельном поле стежке Степанида подалась к краю оврага и  там  взяла  в

сторону по слегка примятому следу в траве. День кончался, небо  так  и  не

высвободилось от облаков, которые сплошь заволакивали его, низко  нависнув

над серым пространством поля и лесом. Было,  однако,  не  холодно,  ветер,

похоже, утихал, жухлый кустарник в овраге обнимала сторожкая  предвечерняя

тишина. В мокрой траве поначалу было неприютно босым ногам, но при  ходьбе

ноги согревались. Краем поля она торопливо шла к Бараньему Логу и  думала,

что как  ни  плохо  сейчас,  но  скоро,  видно,  станет  еще  хуже,  одним

переселением хозяев в истопку немцы  не  ограничатся.  Если  обоснуются  в

усадьбе надолго, то может случиться разное, а хозяйство оберут  до  нитки,

это уж точно. Как тогда жить? Как уберечь корову,  поросенка,  кур?  Зерно

или картошку, может, и не возьмут, зачем им зерно, но  дрова  пожгут.  Как

привезти тогда их без лошади? Чем обогреться зимой?

   Забот было множество, как  и  тревог,  плохие  предчувствия  неотступно

терзали душу, но Степанида терпела и внешне казалась спокойной.  Она  была

не из тех баб, которые при первой же беде бросаются в слезы, понимала, что

бед будет с избытком для ее скупых, в свое время  немало  уже  выплаканных

слез.

   Небольшое Янкино стадо паслось  в  кустарнике  возле  дуплистой  колоды

поваленного на опушке дуба. Коровы разбрелись в ольшанике, а Янка,  только

завидев ее, о чем-то горячо и тревожно забормотал, то и дело показывая  на

поле. Может, он что-то увидел? Но теперь там было пусто и  тихо,  начинало

смеркаться, надо было вести корову домой. Степанида  отогнала  Бобовку  от

стада и только тут спохватилась, что ничего не взяла для Янки. Но  и  сама

она сегодня еще не имела крошки во рту. Стоя на опушке, Янка  все  говорил

на своем, понятном только ему языке, тревожно взмахивая руками. И вдруг  с

его уст сорвалось два коротеньких слова, которые теперь понятны каждому:

   - Пук! Пук!

   Степанида, однако, не стала  допытываться,  что  он  хочет  сказать,  и

быстренько погнала хворостиной Бобовку. Пока на усадьбе  не  было  немцев,

надо было успеть подоить корову.

   Даже немного вспотев в толстом платке и ватнике, она подогнала корову к

изгороди у картофельного поля и поняла, что опоздала. Во дворе под  липами

уже  высился  брезентовый  верх  машины  и  слышался  разговор,  привычные

выкрики, похоже, там что-то происходило. В  недоумении  она  остановилась,

Предыдущая Следующая