Предыдущая Следующая

звякнуло и сразу же из  брезентового  кузова  один  за  другим  высыпались

человек десять немцев. Одеты они были по-разному: в мундирчиках,  каких-то

коротеньких куртках, двое в пятнистых накидках, каждый с плоским  котелком

в руке или у пояса. Оружия почему-то у них не было видно.  Немцы,  однако,

не бросились к кухне, возле которой вытянулись оба повара, некоторое время

все поправляли ремни, одергивали мундиры, ровняли на головах кургузые свои

пилотки - наверно, ждали команды. Тем временем из кабины появился  человек

в черном клеенчатом плаще и высокой,  как  петушиный  гребень,  фуражке  с

белым  знаком  над  козырьком.  Он  что-то  сказал   долговязому   повару,

напряженно передернувшему плечами и тут же расслабившемуся.  Наверно,  это

было какое-то разрешение или команда "вольно".

   - Охвицер! - догадался Петрок.

   Степанида стояла за притолокой у растворенной двери  сеней  и  молчала,

полная сторожкого внимания ко всему происходившему во дворе. Но  страшного

там пока ничего не случилось, солдаты обступили кухню, и над  их  головами

взметнулась длинная ручка поварского черпака - начиналась  раздача  обеда.

Точно так же, как прошлым летом возле реки на привале, когда обедали  наши

красноармейцы перед тем, как отступить на  восток.  Теперь  возле  колодца

плотненько столпилось около дюжины немцев, они весело болтали и  смеялись,

некоторые ополаскивали котелки в ведре, стоявшем под тыном. Только  офицер

отошел поодаль, на середину двора и, поглядывая куда-то вверх -  на  крышу

возле истопки, вынул из кармана тоненький  блестящий  портсигар.  Пока  он

закуривал, Петрок пытался поймать его взгляд, но глаз  офицера  совсем  не

было видно за широким, словно лошадиное копыто, козырьком  фуражки.  Немец

прикуривал, чуть поводя головой и прислушиваясь  к  объяснениям  знакомого

кругленького фельдфебеля,  который  быстро  и  непонятно  говорил  что-то,

указывая по сторонам руками. Но вот его рука неожиданно указала на  дверь,

и офицер, увидев в сенях хозяев, заметно насторожился.  Петрок  тронул  за

плечо Степаниду.

   - Гляди, идут!

   - Пусть идут.

   Они несколько растерялись, не зная, что  делать  -  стоять,  спрятаться

куда или, может, встречать гостей на пороге. Когда наконец Петрок стащил с

головы кепку и перешагнул порог, немцы уже шли навстречу. Тогда он подался

назад, в сени, попятился к истопке, напряженным взглядом уставясь  в  лицо

офицера, чтобы понять, с чем, плохим или хорошим, тот идет в хату.  Однако

на бритом  моложавом  лице  офицера  не  было  ничего,  кроме  внимания  и

Предыдущая Следующая