Предыдущая Следующая

Бросила все, побежала. Черт бы побрал эту корову, постояла бы полдня  и  в

хлеву. До коровы ли тут, когда во двор въехали  эти...  Однако  же  задала

нечистая сила забот, наслала немцев -  мало  им  было  городов,  местечек,

малых и больших деревень, так вот добрались до его богом забытого хутора.

   Сдавленно покашливая (с ночи болело в груди), Петрок поглядывал в  окно

на солдат-поваров, которые хозяйничали теперь у  колодца.  Один,  худой  и

белобрысый, в обвисшем на заду комбинезоне, засыпал что-то белое  в  котел

кухни, из которого валил влажный пар,  а  пожилой,  ряболицый  раскладывал

какие-то продукты на крышке деревянного ящика, аккуратно застланного белой

клеенкой. "Гляди-ка, культурные!" - с завистью подумал Петрок  и  печально

вздохнул: из-за их этой культуры теперь берись за ведро и тряпку,  разводи

грязь в хате. Мало им было того, что здесь тепло и  сухо,  так  надо  еще,

чтобы было и чисто. Культурные...

   Цигарка его тем временем расклеилась, он не знал, как прикурить,  хотел

и не решался попросить у  немцев  огня.  В  конце  концов  желание  курить

превозмогло нерешительность. Петрок вышел во двор  и  остановился  в  пяти

шагах от кухни, держа на виду неприкуренную цигарку. Он думал, что, может,

они заметят и предложат огня, просить ему  было  все  же  неловко  и  даже

немного боязно. Но они будто не замечали его - долговязый все  мешал  свое

варево  в  котле  кухни,  которая  парила  и  дымила  на  всю  усадьбу,  а

приземистый, который, видно, был у него помощником, большущим ножом  резал

на доске сало. Петрок тихонько прокашлялся и сделал два шага вперед.

   - Это... Паночки, прикурить кабы...

   Кажется, его поняли, приземистый в белом засаленном фартуке повернул  к

нему широкое рябое лицо и добродушно проворчал "я-я". Петрок не понял,  но

по тому, что немец больше ничего не сказал, догадался, что они  разрешают.

Подойдя к кухне, он кусочком березовой коры выгреб  из  топки  уголек,  не

очень проворно, обжигая пальцы, прикурил цигарку и после первых же затяжек

почувствовал, как его самосад перебивает на дворе все  прочие,  чужие  тут

запахи.

   - Вас, вас? -  с  оживленным  интересом  обернулся  помощник  повара  и

отложил нож на клеенку. Петрок понял и  с  готовностью  вынул  из  кармана

кисет.

   - Ага, можно. Свой это, домашний, если пан хочет...

   От сложенной газетки немец оторвал небольшой клочок  бумаги,  и  Петрок

отмерил хорошую  щепоть  самосада.  Потом  немец  довольно  умело  свернул

цигарку, старательно послюнявил и прикурил от своей зажигалки -  маленькой

Предыдущая Следующая