Предыдущая Следующая

застигнутая врасплох этим вопросом. Она просто не знала, как ей  ответить,

и скоренько спросила: - А ты как?

   - Ай, Степанида, горюшко навалилось, веду вот сыночка к  доктору,  съел

что-то плохое,  так  спасу  нет,  пятый  день  мучается,  -  словоохотливо

заговорила Александрина, сразу позабыв о своем вопросе. - Это же надо,  на

меня такое нынче насыпалось, - она опасливо оглянулась на  дорогу  и  тише

сказала: - Знаешь, Витя пришел мой, сынок, едва высвободился...

   - Виктор! И что он, с войны? - удивилась Степанида.

   - Ай, какая война! Контузило его сильно, голова болит,  руки  трясутся.

Ой, какое горечко было там, на фронте, рассказывает...

   - Трудно?

   - Ой, не говори! Танками, сказывает, давят, а у наших одни винтовочки и

те... Поразбегались по лесам, которые в плен, а которые  вот  домой,  кому

недалеко...

   - Вот как!

   Степанида слушала, но что-то в ней невольно насторожилось в отношении к

этой женщине,  прежней  ее  подруге,  что-то  не  понравилось  ей,  и  она

подумала: Виктор пришел, а где же мой Федька? Федька домой не  побежит,  в

плен тоже не сдастся, и если нет от него вестей, то... Наверное,  в  сырой

земельке уже Федька.

   Обидно было за сына, и почувствовала она зависть к Александрине: хотя и

контуженый, но вот вернулся. Да у той и без старшего дома  пятеро,  полная

хата ребят. А у нее пусто. Было двое, и тех... Никого не осталось!

   С такими невеселыми мыслями она добралась  до  Выселок,  но  улицей  не

пошла - в начале огородов свернула на стежку и подалась к  недалекой  пуне

под кленом, откуда уже рукой подать было до хаты Корнилы. Она  не  была  у

него, может, лет десять, от самой коллективизации, и увидела, что  за  это

время Корнилова усадьба не обветшала нисколько, а то и обновилась даже. За

аккуратным высоким  забором  звякнула  цепь  и  злобно  забрехала  собака.

Степанида остановилась, боясь  открыть  плотную,  сбитую  из  новых  досок

калитку. Думала, кто-то должен же  выйти.  Ей  не  хотелось,  чтобы  вышла

Ванзя, высокая сухопарая жена Корнилы, с которой у нее так и не  сложились

отношения с самого дня их женитьбы. Хотя не ссорились, но  ни  разу  и  не

поговорили, а встречаясь где на дороге или в местечке, молча  расходились,

будто незнакомые.

   Минуту она смотрела через калитку на хату с красивым крыльцом-верандой,

застекленным маленькими квадратиками, под новой соломенной крышей,  вокруг

было  множество  надворных  пристроек,  разных  хлевков,  чуланов.  Совсем

кулацкая  усадьба,  подумала  Степанида.  Неплохо  обжился  Корнила,  хотя

Предыдущая Следующая