Предыдущая Следующая

ее: почему же она их не  впустила?  Может,  это  был  единственный  случай

узнать что-либо о Федьке.

   Она поставила есть поросенку, нашла в столе кусок лепешки  для  Рудьки,

присела на скамью и задумалась: что делать дальше? Прежде всего  следовало

разузнать про Петрока, если он еще жив. Но  узнать  можно  было  только  в

местечке, здесь кто тебе о нем скажет? Значит, надо идти в местечко.

   Немного посидев на скамье, она поднялась, прошла в истопку. В кадке  на

самом дне в соли еще было два куска сала, она достала один;  под  разбитым

кувшином за  печкой-каменкой  оставался  пяток  яиц.  Все  это  уложила  в

небольшую легонькую корзинку, с которой до  войны  ходила  в  местечко,  и

вышла из сеней.

   На дворе, как и все эти дни, было студено и ветрено, но дождь  не  шел,

верно, перестал на рассвете. Двор и дорога были сплошь в грязи. В голове у

нее еще  болело,  трудно  было  нагибаться,  она  закутала  голову  теплым

платком, на все пуговицы застегнула ватник. Обуть на ноги ей было  нечего,

и она до заморозков ходила босая, а потом обувала опорки или ссохшиеся  за

лето бурки, которые где-то валялись за печкой. Теперь, в такую грязь бурки

надеть было невозможно, и она так и пошла  босиком  к  большаку.  Хату  не

закрывала, куда-то запропастился замок, только воткнула щепку в пробой,  и

все. Красть там уже нечего, а полицаев никакие замки не удержат.

   Она шла краем дороги, где по грязи,  а  где  по  мокрой  траве,  обошла

желтую лужу на съезде и взобралась на невысокую насыпь  большака.  Она  не

была на нем с того дня, когда немой Янка  увидел  за  сосняком  немцев,  и

теперь заметила, что здесь многое  изменилось.  Прежде  всего,  как  и  до

войны,  гудели  вверху  натянутые  на  столбах  провода,   порванные   при

отступлении. Значит, уже наладили телефон,  по  которому  переговаривается

новая, немецкая власть. Большак  был  сплошь  в  свежих  следах  от  колес

повозок и автомобилей, конских и человеческих ног. Значит, наладили  мост.

Недалеко впереди въезжала в сосняк телега, белая  лошадь  резво  бежала  в

оглоблях, а сидевший в повозке мужик все помахивал над  ней  кнутом,  гнал

лошадь быстрее. Она подумала, что немного опоздала дойти до большака, а то

бы, может, подъехала с ним, и оглянулась, не едет ли кто еще.

   Сзади больше никто не ехал,  зато  впереди,  из-за  поворота  в  сосняк

выскочила машина, за ней еще одна и еще. Машины были несколько меньше той,

что стояла у нее на усадьбе, но тоже тяжелы и  громоздки,  доверху  чем-то

Предыдущая Следующая