Предыдущая Следующая

людской разноголосицы и суеты, каждый раз вздрагивая от гулких  паровозных

гудков и неожиданного фырканья пара из-под  промазученных  колес  вагонов.

Голова его была словно у пьяного, все в ней гудело и кружилось  то  ли  от

бессонной ночи в переполненном людьми вагоне,  то  ли  от  этой  городской

сутолоки. Он не имел понятия, куда податься с вокзала,  и  хорошо,  что  в

вагоне попался свой человек из  Холопенич,  который  рассказал,  куда  ему

приблизительно  следовать.  И  Петрок  направился  от   вокзала   узеньким

тротуаром боковой  улочки,  держась  поближе  к  стенам  домов,  временами

натыкаясь на концы длинных жестяных труб, торчащих  по  углам.  Он  боялся

оказаться на краю, потому что по мостовой один  за  другим  с  грохотом  и

звоном проносились трамваи - не дай бог, наедет такой, и погибнешь!  И  он

жался к домам с бесконечным чередованием дверей и окон; в некоторых  окнах

были выставлены какие-то товары, но он  не  смотрел  на  них.  Однажды  из

раскрытых дверей  вкусно  пахнуло  чем-то  съедобным,  и  он  остановился,

поглядел, кажется, это была столовая: за небольшими  столиками  сидели  по

четыре человека, что-то  ели  из  белых  тарелок.  Потом  навстречу  стали

попадаться люди со свежими буханками хлеба в руках,  некоторые  отламывали

от них по кусочку и украдкой на ходу жевали.  Вдоль  низкого  обшарпанного

строения вытянулась голосистая длинная очередь, начало которой терялось  в

раскрытой двери с огромными буквами "ХЛЕБ"  на  вывеске.  Петрок  удивился

такому количеству народа в очереди и  торопливо  обошел  ее  по  мостовой.

Минуту спустя, не доходя до трамвайного  перекрестка,  где  холопенический

человек наказывал повернуть направо, он понял, что допустил ошибку,  надев

ссохшиеся  за  весну  сапоги,  которые  теперь  нещадно  жали  в   носках,

невозможно было идти. Знал бы, лучше поехал босой. Но босых  тут  не  было

видно, все шли обутые, не то что в деревне. Да и  Степанида  насела:  обуй

сапоги, негоже босиком в городе. И вот обул себе на мучение.

   Вскоре, однако, о сапогах он забыл, может, притерпевшись, а  может,  от

восхищенного удивления, которое охватило его на углу двух улиц, откуда  он

увидел  огромное  серое  здание,  не  понять  даже,  на  сколько   этажей:

величественно   громоздящийся   фасад   со   множеством   окон,    большой

площадью-двором посередине и длинным широким, со скатерть полотнищем флага

вверху на крыше.  Там  же,  чуть  ниже  на  стене,  был  и  каменный  герб

Белоруссии. Петроку стало ясно, что он  вышел  к  цели  своего  приезда  -

Предыдущая Следующая