Предыдущая Следующая

   "Только бы сразу. Не мучиться чтобы...  Сразу..."  -  вертелось  в  его

голове.  Петрок  сглотнул  соленую  слюну  и  снова  почувствовал   унылое

безразличие к себе и к жизни вообще. Не  успел  он,  однако,  собраться  и

внутренне  напрячься  перед  последним  вздохом,   как   снова   грохнуло,

вонюче-огненно полыхнуло в лицо - раз, второй, третий, - ослепило,  забило

глухотой уши.  Колени  его  подогнулись,  и  он,  обрывая  спиной  газеты,

медленно сполз на пол.

   Кажется, на какое-то время он потерял сознание, так было плохо в груди,

невозможно было вздохнуть, глаза его почти ничего не  различали  в  дымном

вонючем мраке, и только каким-то краешком сознания  он  отметил,  что  еще

жив. Почему-то жив... Откуда-то, словно из далекого далека, до  его  слуха

донеслись голоса его мучителей:

   - Что с ним цацкаться! Кончай, и потопали!

   - Сам пусть доходит!

   - Дай я...

   - Погоди! Еще пригодится, -  оттолкнул  полицая  носатый  и,  шагнув  к

Петроку, слегка наклонился над ним. - Ты понял, слизняк? Нам водка  нужна.

Водка, понимаешь? Не сегодня, так завтра. Чтоб был хороший  запас.  Понял?

Иначе придем - распрощаешься с жизнью.

   "Неужели не убьют?" - почти с испугом подумал Петрок, вяло,  как  после

потери сознания, поднимаясь на ноги. Оперся о стену, стал на одно  колено,

сквозь дым осмотрел хату.  Лучины  уже  все  сгорели,  чуть  светилось  из

грубки, где также прогорали дрова и последние головешки  бросали  багровый

отсвет на затоптанные доски пола. Все  четверо  полицаев  один  за  другим

скрылись в настежь раскрытой двери, откуда низом по  хате  ползла  волглая

стужа, и Петрок содрогнулся. С усилием он поднялся на второе колено,  весь

дрожа от пережитого страха, стужи и невысказанной обиды - за что?

   - Бабу отлить?

   - Черт ее возьмет. Сама очухается...

   Это  были  последние  слова,  сказанные  полицаями  уже  в  сенях,  они

протопали под окнами, их шаги  становились  тише,  и  вот  все  на  хуторе

замерло.

 

 

 

 

21

 

 

   Петрок кое-как поднялся на ноги и, держась за ободранные стены,  побрел

в сени - там где-то была Степанида,  живая  или,  возможно,  уже  мертвая.

Переступив порог, он разглядел в полумраке стопы ее босых ног -  Степанида

лежала на раскатанной по земле куче картошки. К его  удивлению,  она  сама

поднялась на ноги и, пошатываясь, будто пьяная, добрела до запечья. На его

обращения она не отвечала, лишь изредка тихо постанывала, и он  все  топал

по хате - то носил ей воды, то укрывал  кожушком,  то  причитал  горько  и

Предыдущая Следующая