Предыдущая Следующая

влетев  в  комнату,  рванула  упаковку и села, уронив на колени

знакомый томик Есенина и книжку писателя с иностранной фамилией

"Грин".

     -- Ах, Вика, Вика,-- со взрослой горечью прошептала она.--

Дорогая ты моя Вика...

     Искра долго гладила книги дрожащими руками, боясь раскрыть

и обнаружить надписи. Но  надписей  не  было,  только  в  Грине

лежало  письмо.  На  конверте  ровным,  теперь  таким  знакомым

почерком  было  выведено:  "Искре  Поляковой.   Лично".   Искра

отложила  письмо,  убрала  обертку  бандероли, сняла пальтишко,

прошла за свой стол, села, положила перед собой  книги  и  лишь

тогда вскрыла конверт.

     "Дорогая Искра!

     Когда  ты  будешь  читать  это  письмо,  мне  уже не будет

.больно, не будет горько и не будет  стыдно.  Я  бы  никому  на

свете  не  стала  объяснять,  почему  я  делаю  то, что сегодня

сделаю, но тебе я должна объяснить все, потому что  ты  --  мой

самый  большой и единственный друг. И еще потому, что я однажды

солгала тебе, сказав, что не люблю, а  на  самом  деле  я  тебя

очень  люблю  и  всегда любила, еще с третьего класса, и всегда

завидовала самую чуточку.  Папа  сказал,  что  в  тебе  строгая

честность, когда ты с Зиной пришла к нам в первый раз и мы пили

чай и говорили о Маяковском. И я очень обрадовалась, что у меня

есть  теперь  такая подружка, и стала гордиться нашей дружбой и

мечтать. Ну да не надо об этом: мечты мои не сбылись.

     А пишу я не для того, чтобы объясниться, а для того, чтобы

объяснить. Меня вызывали к следователю, и я знаю, в чем  именно

обвиняют  папу.  А я ему верю и не могу от него отказаться и не

откажусь никогда, потому что мой папа честный человек,  он  сам

мне сказал, а раз так, то как же я могу отказаться от него? И я

все время об этом думаю -- о вере в отцов -- и твердо убеждена,

что  только  так  и  надо жить. Если мы перестанем верить своим

отцам, верить, что они честные люди, то мы очутимся в  пустыне.

Тогда  ничего  не  будет, понимаешь, ничего. Пустота одна. Одна

пустота останется, а мы сами перестанем быть людьми.  Наверное,

я  плохо  излагаю  свои  мысли,  и ты, наверное, изложила бы их

лучше, но я знаю одно: нельзя предавать отцов. Нельзя, иначе мы

убьем сами себя, своих детей, свое  будущее.  Мы  разорвем  мир

надвое,  мы  выроем  пропасть  между  прошлым  и  настоящим, мы

нарушим связь поколений,  потому  что  нет  на  свете  страшнее

предательства, чем предательство своего отца.

     Нет,  я  не струсила, Искра, что бы обо мне ни говорили, я

Предыдущая Следующая