Предыдущая Следующая

Вовик  Храмов пожелал быть танкистом, чем вызвал бурю восторга.

Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой. Мы сами

избирали ее, мечтая об армии, авиации и флоте: мы считали  себя

мужчинами, а более мужских профессий тогда не существовало.

     В  этом  смысле  мне повезло. Я догнал в росте своего отца

уже в восьмом классе, а поскольку он  был  кадровым  командиром

Красной  Армии, то его старая форма перешла ко мне. Гимнастерка

и галифе, сапоги и командирский ремень, шинель и  буденовка  из

темно-серого   сукна.  Я  надел  эти  прекрасные  вещи  в  один

замечательный день и не снимал их целых пятнадцать лет. Пока не

демобилизовался. Форма тогда уже была иной, но содержание ее не

изменилось: она по-прежнему осталась одеждой  моего  поколения.

Самой красивой и самой модной.

     Мне люто завидовали все ребята. И даже Искра Полякова.

     -- Конечно,  она  мне  немного  велика,--  сказала  Искра,

примерив  мою  гимнастерку.--  Но  до  чего  же  в  ней  уютно.

Особенно, если потуже затянуться ремнем.

     Я  часто вспоминаю эти слова, потому что в них -- ощущение

времени. Мы все  стремились  затянуться  потуже,  точно  каждое

мгновение  нас  ожидал  строй,  точно  от  одного  нашего  вида

зависела готовность этого общего строя к  боям  и  победам.  Мы

были  молоды, но жаждали не личного счастья, а личного подвига.

Мы не знали, что подвиг надо сначала посеять и  вырастить.  Что

зреет  он  медленно,  незримо  наливаясь  силой,  чтобы однажды

взорваться ослепительным пламенем, сполохи которого  еще  долго

светят грядущим поколениям. Мы не знали, но это знали наши отцы

и матери, прошедшие яростный огонь революции.

     Кажется,  ни у кого из нас не было в доме ванной. Впрочем,

нет, одна квартира была с ванной, но об этом после. Мы ходили в

баню обычно втроем: я, Валька и Пашка. Пашка драил  наши  спины

отчаянно  жесткой  мочалкой,  а  потом  долго  блаженствовал  в

парной. Он требовал невыносимого жара, мы с  Валькой  поддавали

этот  жар.  но  сами сидели внизу. А Пашка издевался над нами с

самой верхней полки.

     -- Здравствуйте, молодежь.

     Как-то  в  парную,  стыдливо  прикрываясь  шайкой,  бочком

проскользнул  Андрей  Иванович Коваленко--отец Зиночки. В голом

виде он был еще мельче, еще неказистее.

     -- Жарковато у вас.

     -- Да разве это жар?--презрительно заорал сверху  Пашка.--

Это  же субтропики! Это же Анапа сплошная! А ну, Валька, поддай

еще!

     -- Борькина очередь,-- объявил Валька.-- Борька, поддай.

     -- Стоит ли? -- робко спросил Коваленко.

Предыдущая Следующая