Предыдущая Следующая

долг. И спросила, чтоб выиграть время:

     -- А как ты представляешь?

     -- Любить и быть любимой,--  мечтательно  сказала  Вика.--

Нет,   я  не  хочу  какой-то  особой  любви:  пусть  она  будет

обыкновенной, но настоящей. И пусть будут дети. Трое: вот я  --

одна, и это невесело. Нет, два мальчика и девочка. А для мужа я

бы   сделала   все,  чтобы  он  стал...--  Она  хотела  сказать

"знаменитым", но удержалась.-- Чтобы ему всегда  было  со  мной

хорошо.  И  чтобы  мы  жили  дружно  и  умерли в один день, как

говорит Грин.

     -- Кто?

     -- Ты не читала  Грина?  Я  тебе  дам,  и  ты  обязательно

прочтешь.

     -- Спасибо.--  Искра  задумалась.-- А тебе не кажется, что

это мещанство?

     -- Я знала, что ты это скажешь.-- Вика засмеялась.--  Нет,

это никакое не мещанство. Это нормальное женское счастье.

     -- А работа?

     -- А ее я не исключаю, но работа -- это наш долг, только и

всего.  Папа  считает,  что  это  разные  вещи: долг -- понятие

общественное, а счастье -- сугубо личное.

     -- А что говорит твой папа о мещанстве?

     -- Он  говорит,  что  мещанство  --  это  такое  состояние

человека,  когда  он  делается  рабом незаметно для себя. Рабом

вещей. удобств,  денег,  карьеры,  благополучия,  привычек.  Он

перестает  быть  свободным,  и  у  него  вырабатывается типично

рабское  мировоззрение.  Он  теряет  свое  "я",  свое   мнение,

начинает  соглашаться,  поддакивать тем, в ком видит господина.

Вот как папа объяснял мне, что такое мещанство как общественное

явление. Он называет  мещанами  тех,  для  кого  удобства  выше

чести.

     -- Честь -- дворянское понятие,-- возразила Искра.-- Мы ее

не признаем.

     Вика  странно  усмехнулась.  Потом  сказала,  и  в тоне ее

звучала грустная нотка:

     -- Я  хотела  бы  любить  тебя,  Искра,  ты--самая  лучшая

девочка,  какую я знаю. Но я не могу тебя любить, и не уверена,

что  когда-нибудь  полюблю  так,  как  хочу,  потому   что   ты

максималистка.

     Искре вдруг очень захотелось плакать, но она удержалась.

     Девочки долго сидели молча, словно привыкая к высказанному

признанию. Потом Искра тихо спросила:

     -- Разве плохо быть максималисткой?

     -- Нет,  не плохо, и они, я убеждена, необходимы обществу.

Но с ними очень трудно дружить, а любить их просто  невозможно.

Ты, пожалуйста, учти это, ты ведь будущая женщина.

     -- Да,  конечно,--  Искра,  подавив  вздох,  встала.-- Мне

пора. Спасибо тебе... За Есенина.

     -- Ты прости, что я это сказала, но я должна была сказать.

Предыдущая Следующая