Предыдущая Следующая

плакали  да  шептались.--  Пошли.  Мы  должны  быть настоящими.

Настоящими, слышите?

     -- Куда? -- шепотом спросила Зина,  прекрасно  понимая,  о

чем сказал Артем: просто ей стало очень страшно.

     -- К  нему.  К Леониду Сергеевичу Люберецкому. Сколько раз

они приближались к  этому  дому  с  замершими  навеки  шторами!

Сколько   раз   им  приходилось  собирать  всю  свою  волю  для

последнего шага, сколько раз  они  беспомощно  топтались  перед

дверью,  бессознательно  уступая  первенство  Искре! Но сегодня

первым шел Артем, а перед дверью остановилась Искра.

     -- Стойте! Нам нельзя идти. Мы даже  не  знаем,  где  тетя

Вики. Что мы скажем, если он спросит?

     -- Вот  это  и  скажем,--  обронил  Артем  и  нажал кнопку

звонка.

     -- Ну, Артем, ты  железный,--  вздохнул  Пашка.  Никто  не

открыл  дверь,  никто  не  отозвался,  и  Артем не стал еще раз

звонить. Вошел в дом, и все пошли следом. Шторы были опущены, и

поэтому они не сразу заметили Люберецкого. Он сидел в столовой,

ссутулившись, положив перед собой крепко сцепленные руки. Когда

они вразнобой поздоровались с ним, он поднял голову,  обвел  их

напряженным,   припоминающим  взглядом,  задержался  на  Искре,

кивнул. И опять уставился мимо них, в пространство.

     -- Мы  друзья  Вики,--  тихо  сказала  Искра,   с   трудом

выговорив имя.

     Он коротко кивнул, но, кажется, не расслышал или не понял.

Искра с отчаянием посмотрела на ребят.

     -- Мы хотели рассказать. Мы до последнего дня были вместе.

А в воскресенье ездили в Сосновку.

     Нет,  он  их  не  слышал.  Он  слушал себя, родные голоса,

звучащие в нем, свои воспоминания, какие-то  отрывочные  фразы,

отдельные слова, которые теперь помнил только он один. И ребята

совсем  не  мешали  ему:  наоборот, он испытывал теплое чувство

оттого, что они не забыли его  Вику,  что  пришли,  что  готовы

что-то  рассказать.  Но  сегодня ему не нужны были их рассказы:

ему пока хватало той Вики, которую он знал.

     А ребятам стало не по себе, словно они  проявили  какую-то

чудовищную  бестактность  и  теперь  хозяин  лишь из вежливости

терпит их присутствие. Им  хотелось  уйти,  но  уйти  вот  так,

вдруг,   ничего   не   рассказав  и  ничего  не  услышав,  было

невозможно, и они только растерянно переглядывались.

     -- Вы были на  кладбище?  --  спросил  Артем.  Он  спросил

резко, и Искру покоробило от его несдержанности. Но именно этот

тон вывел Леонида Сергеевича из странной прострации.

     -- Да. Ограда голубая. Цветы. Куст хороший. Птицы склюют.

Предыдущая Следующая