Предыдущая Следующая

– Ну что ты, Анисим Семеныч. Пей чай‑то, грейся. Вот варенье, Мишка недавно на целый год закупил…

– Ну как же, сейчас, сейчас! – встрепенулся Анисим. – Недавно ты у меня в гостях был, а теперь я вот пожаловал…

Необычным казался Захару его приход. Какая забота привела старика?

Шатров отхлебнул раза два из стакана, долго кряхтел, шевелился, будто стараясь поудобнее устроиться на стуле.

– Я ведь что, Захарыч… Иришка‑то все плачет, – сообщил он. – Днем, кажись, ладно, ничего, а ночью слышу – нет, плачет. Об чем – не говорит, да ведь чего… Митька‑то, слух идет, к докторше на станцию все бегает.

Захар тоже слышал этот «слух», от Юргина, кажется, или от Антипа Никулина. И тоже понимал теперь, отчего Иринка плачет.

А старик вынул трубку, набил не спеша табаком, но прикурить по обыкновению забыл.

– И как я его, стервеца такого, проглядел, пень старый! – безжалостно обругал себя Анисим, будто в том, что случилось меж Иринкой и Митькой, виноват целиком он.

– Сложные это штуковины – люди, – проговорил невольно Захар. – Кто же знал, что меж ними… И что он, Митька…

– Не‑ет, как это я‑то проглядел, – упрямо возразил старик. – Я их всех наскрозь вижу – и Фролку, и Устинку Морозова, и всех других… придурков. А тут…

– Чего ты видишь? – насторожился Захар.

– Ну… может, не наскрозь, – словно желая успокоить Захара, промолвил Шатров. – Может, так, блазнится. А все ж таки он ежится под моим глазом, коробится, как береста на угольях.

– Да кто?

– А Устинка же, говорю.

Захар Большаков достал из кармана спички, чиркнул и поднес к Анисимовой трубке. Тот принялся раскуривать ее, в трубке что‑то забулькало, захрипело.

– Отчего же ему коробиться, Анисим Семеныч? – словно без всякого уже интереса, спросил Большаков.

– Известно, без причины в заднем месте не колет. – И вдруг Анисим задал такой вопрос, какого Захар менее всего ожидал: – Ты Фильку‑то Меньшикова помнишь?

– Филиппа Меньшикова?!

– Ну да, ну да… – помотал старик торопливо бороденкой. – Как же тебе не помнить! Плечо‑то, говорю, перевязывал сам тебе. А только за меня ты пострадал, парень, меня к хвосту лошади привязать бы надо. Ведь это я Фильку‑то… из амбара тогда…

– Ты?!

Захар отшатнулся от стола так, что затрещала спинка стула. Анисим невозмутимо посасывал потухшую трубку.

– Значит, ты… пол в амбаре пропилил?

– Ага, я это…

Предыдущая Следующая