Предыдущая Следующая

Однажды, придя с работы, Зина увидела, что единственный ее чемоданишко пуст.

– Это… это как же? Это что же… – только и выговорила Зина. Больше слов у нее не было.

– Да ведь сама обещала нам кой‑чего из тряпья… за квартирку, – помаргивая невинно, заявила Гликерия, – Мы с сестрой Евдокией на базар снесли.

– Чего я вам обещала? Как это снесли? – повысила было голос Зина.

Но тут вмешалась Евдокия, зловеще зашипела, пристукнув по столу костлявой ладошкой:

– Чего это ишшо! Ишь греховодница! Вот скоро причащение кровью Христовой будет. Живо подскажем Григорию, чтоб обмочил твою спину‑то…

Зина тотчас представила себе, как корчился от боли парень, прижатый к полу, как наклонился над ним Григорий с бритвой в руках. И примолкла.

– То‑то же! – удовлетворенно промолвила Евдокия. – Вот и не вздумай тут нам… богохульствовать.

И Зина осталась почти голой. А дальше пошло еще хуже. Старухи стали забирать ежемесячно всю зарплату. Сто рублей – за квартиру, остальное – за питание. Но кормили так, что Зина всегда была голодной.

– Божье слово душу смиряет, а глад – тело, – внушали старухи. – Так и сподобишься…

Зина частенько подумывала бросить пустой чемодан у старух и подыскать себе другую квартиру. Но боялась. Как она одна с ребенком?

Однажды, возвращаясь с работы, думала невеселые свои думы. Григорий недавно предупредил – скоро радение всеобщего греха. Зина давно замечала – на молениях обшаривает ее глазами какой‑то угрюмый бородатый сектант. И, услышав предупреждение Григория, содрогнулась: она знала, что произойдет на этом радении…

В переулке, словно поджидая ее, стояла Марфа, опершись на суковатый костыль. Впрочем, она действительно поджидала Зину.

– Здравствуй, касатушка. Христос с тобой, моя доченька, – заговорила Марфа. – Приметила я – все ты по этому переулочку ходишь. Как живешь‑можешь‑то?..

– Какая жизнь… – И Зина невольно всхлипнула, ткнулась в плечо старухе.

– Ну‑ну, люди ить кругом… То‑то я замечаю – неласковая ты ходишь все. Айда ко мне, на заезжем ноне никого нет…

Приведя Зину в свою каморку, Марфа опять, как в первый раз, стала поить ее чаем.

– Бабушка, бабушка, к кому ты меня толкнула! – опять заплакала Зина. – Ведь говорила – хорошие люди.

– Да ведь с Богом в душе вроде… А так – кто их знал, что поганые хлыстовские обряды сполняют.

– Уйду я от них, – заявила Зина. – Пусть хоть зарежут потом, уйду. Не могу больше.

Предыдущая Следующая