Предыдущая Следующая

А потом все чаще стал грубить матери, покрикивать на нее, огрызаться. Но каждый раз, когда нагрубит, примолкнет и день‑другой ходит виноватый…

– Вот видишь, сынок… – укоризненно говорила мать, собираясь начать какой‑нибудь разговор.

Но он обычно прерывал ее:

– Хватит, мама! Сам не маленький уж, понимаю…

Что он понимал, Степанида так и не могла уразуметь. И все чаще беспокоили ее невеселые думы: не напрасно ли она потратила столько сил на Митьку, не впустую ли?..

Подошло время идти Митьке в армию. Степанида проводила его с той же беспокойной мыслью – не впустую ли?

Из армии Митька вернулся бугай бугаем – рослый, плотный, чубатый. Спорол погоны с танкистскими эмблемами, стал работать трактористом. Степанида внимательно наблюдала за сыном, но теперь боялась почему‑то давать ему какие‑либо советы.

А Митька принялся ухлестывать за колхозными девчатами. И вроде никому не отдавал предпочтения, бродил по деревне сразу со всеми, как петух с беспокойной стаей куриц. Только Ирины Шатровой никогда не было в этой стае. Степанида почему‑то заметила это. Может, потому, что ей казалось: Митька, встречая иногда внучку старика Анисима, поглядывает на нее приценивающимся взглядом. «Ну и пусть, – думала она. – Девчушка, по всему видать, не сплошает в жизни. Сейчас, правда, пустяками занимается, цветочки под окнами садит… Да ничего, подрастет – поумнеет. И Захар, кажется, в любимчиках держит ее. Он откроет ей дорогу в жизнь…»

Но совершенно неожиданно все ее надежды испарились в одну секунду, как испаряется дождевая капля, упавшая в жаркий костер. Однажды, возвращаясь поздним вечером с поля, она услышала в придорожных кустах какой‑то шорох. Сперва Степанида испугалась. Мало ли чего… Ночь темная, оборванцы‑нищие в деревню захаживают… И потом обомлела вся, но уже не от страха, а от чего‑то другого.

– Митя, Митенька… – прохныкал в кустах голосишко Зинки Никулиной. – Что же дальше‑то будет? Ведь беременная я…

– Тихо ты! – прикрикнул Митька. – Идет по дороге кто‑то…

Степанида прошла мимо как пьяная… «Вот тебе и Зинка‑тихоня! Ох она, сучка тонконогая!» – думала Степанида, ощущая желание вернуться, схватить ее за волосы, вытащить на дорогу и растоптать в лепешку, растереть…

Несколько дней она бросала на Митьку гневные взгляды. Но Митька не замечал их, был по‑прежнему весел и беспечен. Тогда она не вытерпела и спросила:

– На Зинке‑то… жениться, что ли, думаешь?

Предыдущая Следующая