Предыдущая Следующая

И вдруг позавчера Егор распорядился вывезти на колхозный двор сено из Пихтовой пади. Правда, иначе он не мог, потому что Фрол Курганов наткнулся случайно на эти стожки. «Случайно? А случайно ли? Да что же это происходит? Пистимея, объясни, пожалуйста. Ты все знаешь, сволочь верующая, все понимаешь. Я тебе покорялся, делал все, как ты хотела. Так вот, объясни мне теперь: что происходит, что происходит?!»

Устин распахнул тулуп, открыл глаза, крутнул головой. Он и в самом деле хотел вслух спросить у Пистимеи, что же это происходит. Но не успел, потому что в эту секунду раздался голос жены:

– Вставай, приехали! И скажи: «На сердце жалуюсь». Хлюпает, мол, что‑то в сердце, и колотье.

Никакого колотья, никакой боли он в сердце не чувствовал. Но кошевка в самом деле стояла возле крыльца районной поликлиники.

 

Глава 26

 

Вера Михайловна Смирнова без конца заставляла Устина поворачиваться к ней то спиной, то грудью. Голый по пояс, он неуклюже поворачивался, чуть не царапая бородой ее лицо.

– Фу, какую бороду отрастили! – сказала она, когда он все‑таки царапнул ее по щеке.

– Что вам борода? – угрюмо сказал Устин. – Она у меня не болит, пущай растет на здоровье.

– Да уж очень страшная она у вас. Ну‑ка, еще раз спиной ко мне!

Наконец она отложила стетоскоп.

– Сердце ваше мне не нравится больше, чем борода. Раньше жаловались?

– На что?

– На сердце.

– Вроде здоровый был.

– Погодите‑ка… Вы говорите, из колхоза «Рассвет»? Тут ваш участковый врач. Одну минутку.

Вера Михайловна вышла. Вернулась она с молоденькой девушкой, в которой Морозов узнал Елену Степановну Краснову. Девушка воскликнула:

– Устин Акимыч! Да что же это вы?! Не может быть…

– Чего там! – кисло проговорил Устин. – Вчера вот редактора Смирнова вам привез, а сегодня сам…

– Смирнова? – подняла уже наполовину седую голову Вера Михайловна, встала и подошла к Морозову. – Так это вы?

– Чего я?

– Да… привезли к Елене Степановне моего мужа. Ведь Петр Иванович мой муж.

Морозов снова чуть не царапнул ее по лицу бородой.

Вера Михайловна смотрела на него, прищурившись. В глубине ее глаз настороженно поблескивали маленькие светлые точки. Потом отошла к столу, надела очки.

– Ну я, – сказал Устин. – Выехали мы – ничего. Уж в дороге ему худо стало…

– Да, действительно, Морозов Устин Акимыч, – проговорила Вера Михайловна, рассматривая его больничную карточку.

«Значит, не отшибло память, все помнит, собака, что произошло вчера, – думал Устин о Смирнове, подставляя теперь уже Елене Степановне то грудь, то спину. – Даже рассказал все жене, кажется».

Предыдущая Следующая