Предыдущая Следующая

Устину тоже все это было непонятно. Но он не вмешивался месяц, два, полгода. А потом как‑то сказал, когда они остались вдвоем в коровнике:

– Изменился ты, Егор, вижу. Что это с тобой произошло?

Егор, видимо, ждал такого разговора. Он потер ладонью рябую щеку, ответил глухо:

– Все мы изменились. Вон какую войну пережили, вон сколько бед перенесли.

– Н‑да… Я и говорю – другим стал, – холодно проговорил Устин. – Раньше про веселое житье‑бытье святых праотцев, бывало, рассказывал.

– А ты что, прежний? – повернулся к нему Егор. – Как же нам не быть другими?! Не знаю, как ты, а я в таких передрягах побывал, что… Две, считай, войны за один раз прошел – и германскую и японскую. Твои слова помнил, голову вот, слава Богу, уберег. Не думай, что сбережением своей головы только и занимался. Воевал я честно. Но слова твои, говорю, помнил…

Устин запустил пальцы в начинающую отрастать бороду, сказал сухо:

– Молодец!

– Война вытряхнула всю дурь из головы, вот что я скажу, Устин. Нагляделся я всего, передумал о многом…

– Дурь – это хорошо. Для чего она человеку, дурь‑то?.. А память как, не вышибла?

Егор Кузьмин невольно опустил глаза в землю.

– Слушай, Устин Акимыч… – Голос его изменился, стал тихим и нерешительным. – Может, лучше… легче, по крайней мере, было бы, коль отшибло и память…

Морозов усмехнулся, а потом жестко сказал прямо в лицо Егору:

– А я считаю, хорошо, что не отшибло. А то напоминать бы пришлось, сколь телок да бычков пропито, сколь сена, масла, сметаны Илюшка Юргин в Озерки перевозил.

– Перевозил, это верно, – покорно согласился Егор. Потом со злостью добавил: – А по чьему указу? А деньги кому шли?

– Не болтай ты! – прикрикнул Устин. – Щенок ты еще! Кто видел, в чей они карман текли? Кто докажет? Уж не ты ли?

Егор переступил с ноги на ногу и сказал с горечью:

– Сволочь ты, Устин!

– Возможно, – согласился Морозов. – Ты один благородных кровей.

– И зачем тебе столько денег? Куда хапаешь?

Устин Морозов усмехнулся еще раз и проговорил задумчиво:

– Не нужны мне деньги, верно. И не в деньгах совсем дело.

– Так в чем же?

Устин нахмурил брови:

– Ладно, будь здоров. Заболтался тут с тобой!

На другой день Илья Юргин повез на маслозавод двенадцать фляг молока. По документам Егор провел только десять. И он, Устин Морозов, принимая эти документы от Кузьмина, проговорил:

– Ага, порядок. Документацию, говорю, ведешь аккуратно. Так и дальше продолжай.

Предыдущая Следующая