Предыдущая Следующая

Устин помолчал с минуту, может, с две и неожиданно закричал сердито, с нескрываемым злорадством:

– А вот с Егоркой Кузьминым я сам, сам, сам…

– Чего сам? – опять отвернула она до половины лица стоячий воротник тулупа.

– А так – сам, и все! Без твоей помощи, без твоей! Это уж ты потом, сучка старая, руководить начала, когда уже война кончилась. Тоже мне: «Внуши Захару…» Без тебя‑то не знал!..

Устин дышал торопливо, точно боялся, что им двоим не хватит воздуха в этой огромной, беспредельной степи. Пистимея покачала головой:

– Горячка у тебя. Потерпи, говорю, Озерки близко.

Устин хотел сказать: «Дура ты, какая еще горячка?» Но не сказал, потому что принялся думать о Егоре Кузьмине.

«Накладывать лапу» на Егора он начал действительно самостоятельно. После истории с мешком пшеницы, вместо которого он заставил Егорку вернуть четыре, парень совсем было раскис, но Устин сказал ему:

– Не вешай носа, а то уронишь где‑нибудь. Ты слушай меня.

– Может, ты заставишь еще мешка четыре вернуть, а я – слушай! – огрызнулся Егор. – Эдак догола разденешь.

– Могу раздеть, а могу одеть.

– Как же это так? – Егорка недоверчиво приподнял брови, почесал ладонью изрытую оспой щеку. – Интересно бы испытать.

– Испытаешь, коли умным будешь. От оспы‑то тебя тоже я вылечил.

– Ну?

– Я дуги гну, – шуткой закончил Устин. – Нехитро ремесло, а кормит. Приходи, погляди. Смекалистый – так научишься.

Егор, сощурившись, поглядел прямо в черные глаза Устина и в задумчивости опять почесал пятерней рябую щеку.

Егорка оказался смекалистым. В этом Устин убедился очень скоро.

Как‑то вечером Егор ехал мимо тока на бричке, в которой лежало пласта четыре свежей отавы. Устин окликнул его:

– Кузьмин! В деревню, что ли?

– Ага.

– Подверни‑ка.

Егор подвернул.

На току стояли мешки с пшеницей, которые не успели днем увезти в амбары. Егор подъехал прямо к мешкам, спрыгнул на землю.

– Чего тебе?

– Я с тобой поеду. Погоди меня с полчасика. Я сейчас – И ушел в сторожку вместе со сторожем тока Илюшкой Юргиным.

Больше на току никого не было. Егорка огляделся, быстренько сбросил траву, закинул на бричку четыре мешка с зерном, а сверху прикрыл травой.

Вскоре вышел из сторожки Устин, взобрался на бричку:

– Поехали.

Дорогой Устин запустил руку под траву, спросил:

– Чего у тебя там?

– А дуги, дядя Устин.

– Ну‑ну…

– Я тоже помаленьку гну.

– Научился, вижу. – И полюбопытствовал с усмешкой: – А коли мать твоя обо всем узнает? Ведь в какой‑то заповеди… этого… Моисея, что ли, написано: «Не кради».

Предыдущая Следующая