Предыдущая Следующая

Прошло немало времени, прежде чем Устин догадался, что он снова лежит на кровати, что ночь еще не кончилась, а крест – это просто‑напросто переплет, чернеющий в синем квадрате окошка.

Еще через несколько минут он окончательно пришел в себя и вспомнил, что с ним произошло. «Ну и черт с вами, – вяло подумал он о Демиде, о Гавриле Казакове, о Серафиме. – Все это было давно и не воротится больше. А сегодня вот Захар придет и спросит…»

Что спросит Захар Большаков, Устин тоже отчетливо в эту минуту себе не представлял. Он только одно чувствовал и знал твердо – Захар спросит, спросит обязательно…

«Спросит так спросит, – равнодушно размышлял он дальше. – Спрашивайте… И делайте что хотите. Докапывайтесь до корешков. Теперь мне уже все равно. Все равно…»

И, вздохнув, стал думать: как же это Пистимея и Варька сумели вытащить его из подпола? Ведь в нем ни много ни мало шесть пудов весу. Неужели он сам поднялся, только ничего не помнит теперь?

На улице заскрипели полозья саней и остановились около его дома. «Ага, едет уже Большаков спрашивать, до свету едет, – подумал Устин. – Не терпится».

Завизжали стылые ступеньки крыльца под чьими‑то шагами, стукнула дверь сенок. Мужской голос донесся с улицы:

– Тпру‑у, зараза…

«Что это? Голос, кажется, Фрола Курганова. Зачем он‑то с Захаром приехал? Ну что ж, и хорошо. Поглядим, как закрутишь сейчас хвостом, когда расскажу, как вы Марью Воронову… Поглядим…»

Открылась дверь в комнату, хлынули из сенок обжигающие клубы холода.

Вспыхнул электрический свет. У порога, замотанная кое‑как шерстяной шалью, стояла Пистимея.

– Ну как ты, Устинушка? – проговорила она, сбрасывая полушубок, под которым оказалась только ночная рубашка. – Варька, давай скорее одежду! Да как ты, родимый? Очнулся, слава Богу. Варька‑а, чтоб тебя!..

Варвара выбежала торопливо из соседней комнаты, вынесла ворох всякой одежды. «Чего это они? Зачем одежда?» – подумал Устин.

Странное дело – он даже не обрадовался, не перевел с облегчением дух, когда на месте Захара, которого ожидал увидеть, оказалась собственная жена. Он, наоборот, с еще большей тоской подумал: «Значит, не сейчас. Значит, это еще впереди…»

– Давай, Устинушка… Встать‑то сможешь? Варька, помоги отцу! Господи, перепугалась‑то я! Чуть не босиком к Захару кинулась, – говорила Пистимея, натягивая толстую шерстяную кофту.

Устин поднялся, сел, свесив ноги с кровати.

– Зачем это… к Захару? – спросил он тихо.

Предыдущая Следующая