Предыдущая Следующая

И Устин рассмеялся. Смешок его, тихий, как стон, заставил вздрогнуть и Пистимею, все еще возившуюся у печки со своим чугунком, и Варвару, которая только что умылась, а теперь терла и без того розовое лицо мохнатым полотенцем.

– Так, мать Пистимея, – проговорил Устин. – Немного довелось тебе разбросать по земле семян. Зато уж те, что выбросила, крепки, так крепки, что…

– Господи! – выпрямилась Пистимея. Выпрямилась поспешно, как молодая. – Архангелы святые, исцелители всемогущие…

– Всемогущие? – переспросил Устин. – Так что же они, росточки твои, в другую сторону загнули? Что же они, эти росточки, так крепки да ядрены? Почему ты зубы искрошила, а не могла их подгрызть, росточки‑то свои? Почему ты не могла все же… раздробить свои собственные семена, когда они еще не проклюнулись?! Почему, спрашиваю?!

Варвара прижалась в угол между печкой и дверью. Пистимея торопливо лила из чугунка в фарфоровую кружку черный, как деготь, навар из трав.

– Выпей‑ка, Устюша, родной мой, Выпей… Успокаивает и силы возвращает. Выпей… тепленького…

Устин поглядел на кружку, покорно взял ее из рук Пистимеи, выпил. И действительно, сразу успокоившись, стал смотреть на Варвару. Смотрел‑смотрел и спросил мягко:

– Чего ты… прижалась там? Чего глаза опустила?

Варвара оттолкнулась от печки, прошла к столу.

– Ты сюда иди. Сядь возле меня.

Девушка пододвинула табурет к кровати и села.

– Рассказывай, – коротко сказал Устин.

– Все сделала. Курганова к тебе посылала. Председателю сказала, что пьяный ты…

– Ага… Илюшка Юргин привозил сена?

– Привозил… один воз. И с Пихтовой пади остатки привезли. Захар сказал, что теперь как‑нибудь дотянем до апреля. А там сопки вытают…

– Понятно… Все Митька метал?

– Нет, он… к обеду только пришел на ферму зачем‑то.

– Ну? – Голос Устина сразу окреп. А Варвара принялась теребить поясок платья. – Чего глаза уронила? Мать, выйди!

Пистимея прикрыла чугунок с настойкой, вышла в сенцы, накинув на острые плечи полушубок.

– Поднимай глаза‑то. Говори! – приказал отец.

– Ну, делаю… – тяжело вымолвила девушка.

– Что?

– Целовал он меня… еще в обед.

– Где? – отрывисто спросил Устин.

– Там же, возле скирды… Все лицо обслюнявил…

– Видела она? Шатрова, говорю, видела?

– Не слепая же… Наверху ведь стояла.

– Так… ступай…

Варвара, однако, сидела не шевелясь, на руки ее, на платье капали слезы.

Предыдущая Следующая