Предыдущая Следующая

Словно разрезала его надвое Марья своим криком.

– Ну, бей, бей скорее! Почему у тебя руки‑то трясутся? Бей!! – кричала Марья уже в лицо Фильки. Глаза ее горели в темноте, металось в них белое, прожигающее насквозь пламя.

– Отвернись хоть от смерти… Отвернись…

– Ты боишься! Вы всегда будете бояться нас, всег…

Филька наступил сапогом на Марьино лицо, придавил ей рот, как доской, заорал:

– Демид, заверни ей бошку!.. Закрой проклятые глаза!

Младший Меньшиков накинул Марье платок на голову. Она кричала сквозь платок:

– Фрол, запомни – они всегда будут нас бояться… Как черви боятся воздуха, как совы боятся света…

В это время послышался приглушенный детский плач.

– Филька! Демид!! – закричал наконец Фрол, сбрасывая через силу оцепенение.

Поняв только теперь, что происходит, он бросился к Фильке, но Демид кинулся наперерез, толкнул его с разбегу плечом, Фрол откатился почти к самому обрыву утеса, быстро приподнялся на колено, вскакивая… Фялька, в страшном молчании закусив губы, поднял обеими руками над Марьей камень…

Обмяк, распластался, так и не успев встать, на холодных камнях Фрол Курганов. Он уже ничего не видел, не слышал, как простонала еле внятно Марья последним стоном:

– Фрол… дочку…

– Демидка! – захрипел Филька, выхватывая нож с наборной костяной ручкой. – Кончай со змеиным выползком! А то сам я…

– Сей… час, сей… час, – икая, произнес Демид, трясущимися руками запихал сверток в какую‑то расселину, принялся закидывать ее камнями, пожухлой травой.

Детский плач доносился все глуше и глуше. Потом его не стало слышно вовсе…

Фролу опять словно кто налил кипятку под череп. Нет, не кипятку – кто‑то налил туда несколько пудов горячего жидкого свинца, потому что Фрол, как ни старался, не мог приподнять горевшую голову. А когда все же приподнял, то увидел – Филька спокойно, точно выкапывал из земли полевые саранки, ковырял ножом у Марьи в глазах…

На востоке, где‑то у самой земли, надорвался краешек густой темени. В прореху сочилась слабенькая струйка света. Но и эта слабенькая струйка доставала уже до утеса. Синевато поблескивал нож в Филькиных руках. Фигура Демида маячила шагах в пяти – то нагибалась, то разгибалась.

Фрол давно уже чувствовал, что у него остановилось сердце. Он хотел встать, но тело не повиновалось, хотел кричать, но голоса не было. Не было вокруг него и воздуха. А может, и был, да горло кто‑то натуго завязал веревкой.

И Фрол начал биться лбом о камни.

Предыдущая Следующая