Предыдущая Следующая

Пожимая плечами, кривя  губы  и  хмыкая,  Филипп  Филиппович  пожирал  его

глазами, как будто  в  белом  нетонущем  комке  хотел  разглядеть  причину

удивительных событий,  перевернувших  вверх  дном  жизнь  в  пречистенской

квартире.

     Очень возможно, что высокоученый человек ее и разглядел.  По  крайней

мере, вдоволь насмотревшись на придаток мозга, он банку  спрятал  в  шкаф,

запер его на ключ, ключ положил в жилетный карман, а сам обрушился, вдавив

голову в плечи и глубочайше  засунув  руки  в  карманы  пиджака,  на  кожу

дивана. Он долго палил вторую сигару,  совершенно  изжевав  ее  конец,  и,

наконец,  в  полном  одиночестве,  зелено  окрашенный,  как  седой  Фауст,

воскликнул:

     - Ей-богу, я, кажется, решусь.

     Никто ему не ответил на это. В квартире прекратились всякие звуки.  В

обуховом переулке в одиннадцать часов, как  известно,  затихает  движение.

Редко-редко звучали отдаленные шаги запоздавшего пешехода, они постукивали

где-то за шторами и угасали. В кабинете нежно звенел под пальцами  Филиппа

Филипповича  репетитор  в  карманчике...  Профессор  нетерпеливо  поджидал

возвращения доктора Борменталя и Шарикова из цирка.

 

 

 

                                    8

 

     Неизвестно, на что решился Филипп  Филиппович.  Ничего  особенного  в

течение следующей недели он не предпринимал и, может быть, вследствие  его

бездействия, квартирная жизнь переполнилась событиями.

     Дней через шесть после истории с водой и котом из домкома к  Шарикову

явился молодой человек, оказавшийся  женщиной,  и  вручил  ему  документы,

которые Шариков немедленно заложил  в  карман  и  немедленно  после  этого

позвал доктора Борменталя.

     - Борменталь!

     - Нет, уж  вы  меня  по  имени  и  отчеству,  пожалуйста,  называйте!

Отозвался Борменталь, меняясь в лице.

     Нужно заметить, что в эти шесть  дней  хирург  ухитрился  восемь  раз

поссориться со своим воспитанником. И атмосфера в обуховских комнатах была

душная.

     - Ну и меня называйте по имени и отчеству! - совершенно  основательно

ответил Шариков.

     - Нет! - загремел в дверях Филипп Филиппович, -  по  такому  имени  и

отчеству в моей квартире я вас не разрешу называть. Если вам угодно, чтобы

вас перестали именовать фамильярно "Шариков",  и  я  и  доктор  Борменталь

будем называть вас "господин Шариков".

     - Я не господин, господа все в Париже! - отлаял Шариков.

     - Швондерова  работа!  -  кричал  Филипп  Филиппович,  -  ну,  ладно,

посчитаюсь я с этим негодяем.  Не  будет  никого,  кроме  господ,  в  моей

Предыдущая Следующая