Предыдущая Следующая

зубилом и зарычал:

     - Жи-ид! Бей жида! В кррровь!

     Но кто-то схватил его сзади за руку.

     - Стой, черт, это же Сашка. Олух ты, матери твоей в серце, в печень...

     Каменщик  остановился.  Он в  эту  хмельную, безумную, бредовую секунду

готов  был  убить  кого-угодно  -  отца,  сестру,  священника,  даже  самого

православного бога, но  также был готов, как ребенок, послушаться приказаний

каждой твердой воли.

     Он  осклабился, как идиот, сплюнул и утер  нос рукой. Но вдруг  в гдаза

ему бросилась белая нервная  собачка, которая,  дрожа, терлась  около Сашки.

Быстро наклонившись,  он поймал ее  за  задние  ноги, высоко поднял,  ударил

головой  о плиты  тротуара и побежал.  Сашка молча глядел на него. Он бежал,

весь наклонившись вперед, с протянутыми руками, без шапки, сраскрытым ртом и

глазами, кругдыми и белыми от безумия.

     На  сапоги Сашки  брызнул мозг из  Белочкиной головы. Сашка  отер пятно

платком.

 

 

 

 

 

 

 

VIII

 

 

 

 

 

     Затем  настало  странное время, похожее на сон человека в параличе.  По

вечерам  во  всем городе  ни в одном  окне не светилось  огня, но  зато ярко

горели огненные  вывески  кафешантанов и окна кабачков. Победители проверяли

свою власть, еще не насытясь вдоволь безнаказанностью. Какие-то разнузданные

люди в  маньжурских папахах, с  георгиевскими  лентами  в  петлицах  курток,

ходили  по  ресторанам  и  с настойчивой  развязносью  требовали  исполнения

народного гимна н  следили за тем, чтобы все вставали. Они вламывались также

в  частные  квартиры, шарили в краватях, в камодах,  требовали водки, денег,

гимна и наполняли воздух пьяной отрыжкой.

     Однажды они вдесятиром  пришли  в  Гамбринус и  заняли два  стола.  Они

держали себя самым вызывающим образом, повелительно  обращались с прислугой,

плевали  через  плечи  незнакомых  соседей,  клали ноги  на  чужие  сиденья,

выплескивали на  пол пиво  под  предлогом, что  оно не свежее. Их  никто  не

трогал. Все знали, что это сыщики, и глядели на них с тем же тайным ужасом и

брезгливым любопытством, с каким  простой народ смотрит на  палачей. Один из

них  явно  предводительствовал. Это  был  некто Мотька  Гундосый,  рыжий,  с

перебитым носом, гнусавый человек - как говорили  - большой физической силы,

прежде вор, потом вышибала в публичном доме, затем сутенер и сыщик, крещеный

еврей.

     Сашка играл  "Метелицу".Вдруг Гундосый подошел  к нему, крепко задержал

его правую руку и, оборотясь назад, на зрителей, крикнул:

Предыдущая Следующая