Предыдущая Следующая

поколов ноги о суглинок, который вперемежку с бурьяном  и  комьями  сухого

навоза,  будто  битый  кирпич,  краснел  на  пахоте.  Неудивительно,   что

изнемогла кобылка, тут и старая хорошая лошадь, верно, надорвала бы  жилы,

потягав за собой плуг.  Вороная  их  кобылка  совсем  потемнела  от  пота,

ручьями стекавшего по ее выдававшимся ребрам, бока ее  ходили  ходуном  от

усталости, а голова опускалась все ниже к земле. Босой,  в  неподпоясанной

самотканой (сорочке, Петрок со взмокшими  от  пота  плечами  оглянулся  на

Степаниду и дернул за узду кобылку, та вдруг пошатнулась, задние  ноги  ее

раскорячились, и она опустилась в постромках на жесткую пахоту.

   - Ой, беда, что же делать? -  сокрушался  Петрок,  пытаясь  угрозами  и

лаской поднять кобылку, но все его усилия оставались напрасными. Вскоре не

выдержали и передние ноги, кобылка вытянулась в упряжи, судорожно загребая

копытами суглинок. Петрок испуганно бросился ее распрягать, но впопыхах не

мог освободить от съехавшего на голову хомута, тогда Степанида сбросила  с

плуга валек, тем ослабив постромки. Она уже отчетливо сознавала, что в  их

только что начавшуюся самостоятельную жизнь вдруг ворвалась беда.

   Так оно и случилось. Кобылка не поднялась больше, Жак они  ни  помогали

ей, соблазняя  сеном,  травой,  куском  хлеба,  принесенным  Степанидой  с

хутора. Голова ее на худой длинной шее  в  конце  концов  тоже  опустилась

наземь, лишь глаза временами вращались в глазницах, будто умоляя  людей  о

помощи. Но спасти ее было уже невозможно. Под вечер  кобылка  в  последний

раз напряглась и окончательно выпростала ноги.

   - Вот и все! - вскрикнул Петрок. - Что теперь делать? Что делать?..

   Степанида же будто  окаменела  с  горя,  уже  хорошо  представляя,  что

ожидает хозяйство без лошади да еще в такую пору,  когда  та  была  нужнее

всего. Мокрый от пота Петрок растерянно постоял, потом молча сел и, закрыв

руками лицо, заплакал. Степанида не утешала  его,  сама  вытерла  украдкой

слезу и вспомнила недавние смотрины  поля  и  замерзшего  жавороночка  под

межой.

   - Ее прокляли, гору эту. Не было земли, но и это не земля.

   Понемногу Петрок успокоился, посидел еще и начал собираться домой. Надо

было думать, как жить дальше.

   Под вечер он пришел с хомутом на хутор, взял старую лопату и направился

в Бараний Лог к хвойному пригорку, где  обычно  копали  песок  и  зарывали

павший в деревне скот. Там на окраине соснячка вырыл яму, затем привел  из

Выселок Ладимирова коня и отволок к ней кобылку. Степанида туда не  пошла,

Предыдущая Следующая