Предыдущая Следующая

же  загадочно,  темной  ночью, не  зажигая огней, оно  беззвучно исчезало из

порта.   Весь  залив  по  ночам  кишел  легкими  лодочками  контрабандистов.

Окрестные  и  дальние  рыбаки свозили в город  рыбу: весною -  мелкую камсу,

миллионами наполнявшую доверху их баркасы, летом - уродливую камбалу, осенью

-  макрель, жирную  кефаль и устрицы, а  зимой - десяти-  и  двадцатипудовую

белугу, выловленную часто  с большой опасностью для  жизни за много верст от

берега.

     Все эти люди  - матросы разных наций,  рыбаки,  кочегары, веселые юнги,

портовые   воры,   машинисты,   рабочие,  лодочники,   грузчики,   водолазы,

контрабандисты, -  все они были молоды, здоровы  и пропитаны крепким запахом

моря и рыбы, знали тяжесть труда, любили ужас и прелесть  ежедневного риска,

ценили выше всего силу, молодчество, задор и хлесткость крепкого слова, а на

суше предавались с диким наслаждением разгулу, пьянству и дракам. По вечерам

огни большого города,  взбегавшие  высоко наверх, манили  их, как  волшебные

светящиеся глаза, всегда обещая что-то новое, радостное,  еще не испытанное,

и всегда обманывая.

     Город соединялся  с портом узкими,  крутыми,  коленчатыми  улицами,  по

которым  порядочные  люди  избегали  ходить  ночью.  На  каждом  шагу  здесь

попадались ночлежные дома с грязнымии, забранными решеткой окнами, с мрачным

светом одинокой  лампы внутри.  Еще чаще  встречались лавки, в которых можно

было продать с себя всю  одежду вплоть до купальной матросской сетки и вновь

одеться в  любой морской  костюм.  Здесь  также  было много  пивных, таверн,

кухмистерских и трактиров с выразительными вывесками на всех языках и немало

явных  и   тайных   публичных  домов,  с  порогов  которых  по  ночам  грубо

размалеванные женщины  зазывали  сиплыми  голосами  матросов. Были греческие

кофейни, где  играли в домино  и в  шестьдесят шесть, и  турецкие кофейни, с

приборами для  курения  наргиле и  с  ночлегом  за  пятачок;  были восточные

кабачки  в  которых  продавали улиток,  петалиди,  креветок,  миди,  больших

бородавчатых  чернильных  каракатиц  и  другую морскую  гадость.  Где-то  на

чердаках и  в подвалах,  за  глухими  ставнями,  ютились игорные притоны,  в

которых штосс и баккара  часто кончались распоротым животом или проломленным

черепом,  и тут же  рядом за углом, иногда  в соседней  каморке, можно  было

спустить  любую  краденую  вещь,  от  бриллиантового браслета до серебряного

креста и от тюка с лионским бархатом до казенной матросской шинели.

Предыдущая Следующая