Предыдущая Следующая

   Отсюда было рукой подать до хутора,  она  знала  тут  все  прогалины  и

стежки, за много лет исхоженные  ее  ногами.  Почти  бегом,  натыкаясь  на

колючие  ветки,  она  миновала  невысокий,  поросший  хвойным   молодняком

пригорок и осторожно выглянула с  опушки  на  широкий  луговой  простор  с

невидной отсюда извилиной речки. От моста  уже  вовсю  доносились  голоса,

грузно отдался в земле звук сброшенного с телеги  бревна,  она  отвела  от

лица разлапистую сосновую ветку и замерла. На большаке возле моста у самой

воды и на развороченной взрывом насыпи копошились люди:  одни  раскапывали

землю, другие сгружали бревна с подвод, а на обрыве у искореженных свай  и

балок застыли несколько мужчин в незнакомой военной форме,  с  оружием  за

плечами. Один из них, в  высокой,  с  широким  козырьком  фуражке,  что-то

указывал рукой по сторонам, другие  молча  слушали,  озабоченно  оглядывая

остатки разрушенного моста, и она вдруг с неожиданным испугом поняла - это

же немцы!

 

 

 

 

2

 

 

   "Что теперь будет? Чего ждать от немцев? Где  наши?  -  тоскливо  думал

Петрок. - И как жить дальше?"

   Этих бередящих душу вопросов было великое множество, и, не найдя ответа

хотя бы на один из них, нельзя было ответить на остальные.  Напрасно  было

ломать голову, сокрушаться, пожалуй, ничего тут  не  придумаешь,  придется

принимать то, что уготовано тебе судьбой.

   Но мысли все равно лезли в голову, было не по себе:  неотвязная  тоска,

словно жук-короед, с начала войны точила душу,  и  заглушить  ее  не  было

возможности.

   Однако нельзя  сказать,  чтоб  на  хуторе  стало  совсем  плохо,  чтобы

переменилось что-либо под новой, немецкой  властью.  Напротив,  почти  все

здесь оставалось по-прежнему:  как  всегда,  одолевали  осенние  заботы  о

хлебе, была коровка, в хлевке подавал голос небольшой  поросенок,  бродили

по двору  куры.  Был  кое-какой  приварок:  свекла,  капуста,  картошка  в

огороде, в пуньке лежало в снопах три копы жита - со Степанидой нажали под

осень на покинутом колхозном поле. На столе был хлеб, и даже побольше, чем

когда-либо прежде, а картошки можно было накопать  и  еще  -  вон  она  на

Голгофе за тыном, колхозная,  значит,  теперь  ничья.  Выселковские  бабы,

которые посмелее, тихо копали от дороги, не дожидаясь  на  то  разрешения.

Ему бы тоже не мешало подкопать каких пару мешочков в бурт, который он  не

мог завершить за неделю. Степанида велела сегодня окончить,  вот  приведет

корову, снова не миновать перебранки.  Но  у  Петрока  не  лежала  душа  к

Предыдущая Следующая