Предыдущая Следующая

застегнутом с утра  кителе,  из-под  которого  временами  выглядывала  его

маленькая черная кобура на ремне.

   Враз  утратив  недавнюю  решимость,  Петрок  остановился  -  кому  было

жаловаться?  То,  что  делали  солдаты,  видно,  не  было  у  них   чем-то

недозволенным, их командиры, вероятно, были такими же. Все это казалось им

делом обычным, правом завоевателей. Долговязый тем временем уже  перелезал

через изгородь, в  поднятой  руке  держа  за  ноги  подстреленную  курицу,

которая еще отчаянно била крыльями.  Фельдфебель  с  револьвером  в  руках

оглядывался  по  сторонам,  верно,  искал  еще  кур.  Куры  же  со  страху

попрятались куда попало, и ни одной не было видно во дворе. Ощущая  полное

свое бессилие, Петрок уныло побрел по дровокольне, не зная, куда податься,

чтобы не видеть этого разбоя в усадьбе.  Однако  он  уже  попал  на  глаза

фельдфебелю, который опустил  револьвер  и,  смахнув  с  лица  добродушное

охотничье оживление, гаркнул:

   - Ком!

   Ну, конечно,  сейчас  он  начнет  цепляться,  может,  побьет  или  даже

пристрелит, разве это им долго. Петрок, как  был,  с  одной  босой  ногой,

остановился возле обрушенной с краю поленницы.

   - Млеко! Варум никс млеко?

   Фельдфебель ожидал ответа, с ним рядом стояли еще два немца, сюда же  в

своем незастегнутом кителе со множеством пуговиц на  груди  направлялся  и

офицер.

   - Так  корова  пасется,  -  просто  сказал  Петрок,  немного  удивляясь

наивности этого вопроса.

   - Ком  корова!  Бистро!  Поняль?  -  прокричал  фельдфебель,  и  Петрок

подумал: однако же далось им молоко. Или у них нечего  больше  жрать,  что

они так полюбили это молоко? - Ком корова! Нах хауз корова! Поняль?

   - Понял, - уныло сказал Петрок и повернулся назад к огороду. Надо  было

идти искать в зарослях Степаниду с Бобовкой.

   Немцы на огороде уже влезли на другую яблоню с  кисловатыми  небольшими

яблоками, густо осыпавшими  ее  ветви,  и  набивали  ими  свои  карманы  и

пилотки. Двое других высматривали что-то на  земле,  шныряли  по  грядкам,

вытаптывая невыбранные еще лук,  бураки,  морковку.  На  этот  раз  Петрок

ничего не сказал им - пусть топчут, мнут, едят, хоть подавятся. Он нашел в

борозде свой опорок и пошел грядкой  к  оврагу.  Было  уже  очевидно,  что

овощи, фрукты, да и все хозяйство его пойдет прахом, теперь  не  убережешь

ничего. Сберечь бы голову!

   Он неторопливо шел стежкой, ожидая новых  выстрелов  в  усадьбе,  поди,

одной курицы им будет мало. И  только  он  дошел  до  кустарника  на  краю

Предыдущая Следующая