Предыдущая Следующая

вообще идти в Выселки ей теперь незачем.  Что  ей  надо  самой  спасаться.

Только где к как?

   Дойдя до первых выселковских хат, она  несмело  оглянулась.  Полицаи  с

Корнилой на большаке уже приближались к сосняку. Тогда  она  остановилась,

помедлила немного и быстро побежала той же дорогой назад. Теперь  ей  надо

было домой, к своим стенам,  будто  там  еще  была  какая-то  уверенность,

какое-то успокоение.

   Полицаи с Корнилой тем временем скрылись в сосняке  за  поворотом,  она

перебежала большак, запыхавшись, бегом и скорым шагом  достигла  двора  и,

минуя хату с истопкой, через  дровокольню  и  захлевье  выбежала  на  край

оврага. Откуда-то к ней выскочил Рудька, радостно заскулил,  голодный,  но

теперь ей было не до Рудьки - надо было перепрятать бомбу. Еще на  огороде

она забеспокоилась, когда увидела, что след от  телеги  прорезал  заметные

борозды в грядках и четкой извилиной вел к вырубке на краю оврага.  И  она

едва не упала от страха, когда заглянула в яму  -  из-под  сваленной  туда

кучи хвороста сбоку торчал желтый железный хвост бомбы. Это же  надо  было

так неудачно спрятать - первый, кто тут окажется, сразу  увидит,  что  под

ветвями. Хотя, конечно, прятали впотьмах, ночью, а ночью разве толком  что

сделаешь?

   Степанида быстренько побежала  в  хату,  на  дровокольне  взяла  старую

лопату, подумав, что теперь лучше всего закопать  бомбу  в  землю.  Только

где? На огороде? За хлевом? На краю оврага?  Наверно,  на  краю  оврага  в

кустарнике, там мягкая, без  травы  земля  и  можно  будет  забросать  все

мусором, опавшей листвой. Вряд ли там будут искать. Пускай лежит.  Там  уж

действительно, кроме нее, никто никогда не найдет. Там будет надежно.

   Невдалеке от прежней ямы в ольшанике она начала копать новую яму шага в

три  длиной,  узенькую,  словно  детская  могилка.  Сначала  копать   было

нетрудно, перегной легко поддавался ее лопате, она сняла его первый слой и

выпрямилась. Глубже начали мешать корни, которые жесткими плетями по  всем

направлениям пронизали почву. Она  их  рубила  лопатой,  выдирала  руками,

некоторые пробовала ломать, но они лишь гнулись, выставляя белые узловатые

изгибы, брызжа землей в лицо, на голову, плечи. Вся мокрая  от  пота,  она

час или  два  ковырялась  в  яме,  пока  выкопала  ее  до  колена,  наспех

расчистила от белых огрызков корней, землю далеко не  отбрасывала,  знала,

земля ей понадобится. Когда яма была готова, Степанида немного передохнула

на краю и отложила лопату. Надо было идти за бомбой.

Предыдущая Следующая