Предыдущая Следующая

который, поди, сам его и выпьет.

   Помедлив чуток, Петрок вышел из хаты и  на  дровокольне  вытащил  из-за

поленницы две еще теплые бутылки. Третью решил пока не отдавать,  поберечь

немного. Возвращаясь, подумал, что Недосека  может  заупрямиться,  скажет:

мало, тогда придется оправдываться, божиться, что вот всего  и  выгнал-то,

потому как плохое оборудование или не из чего было заквасить.  Но,  к  его

удивлению, Недосека не сказал ни слова, запихал бутылки в карманы суконных

галифе, которые оттого низко сползли на колени.

   - Из картошки или хлебная? - только и поинтересовался полицай.

   - Хлебная. Старался, а как же! Теперь же, знаешь,  надо  всем  угодить,

власти особенно, - сказал Петрок.

   - Власти всегда угождать надо. Хоть советской, хоть немецкой, а как же?

- со вздохом заключил Недосека и взялся  за  ручку  двери.  -  Ну,  то  до

свидания!

   Он пошел, будто бы даже довольный  тем,  что  получил,  Петрок  в  окно

подозрительно проследил за ним и устало опустился на конец скамьи у стола.

Степанида полезла в печь за чугунком с остатками щей.

   - Двумя бутылками думаешь залить им глаза? - с  ехидцей  спросила  она,

исподлобья поглядывая на Петрока.

   - А что, мало?

   - Сам знаешь. Как бы снова не приперся.

   - А не дам. Что у меня, спиртзавод?

   - Однако уже  знают,  что  гонишь.  Что  змеевик  на  скрипку  выменял.

Агентура, говорит.

   - Вот как! Чтоб она сдохла, агентура его!

   - Только вот бомбу не могут найти. Бомба там  возле  моста  лежала,  да

спер кто-то.

   - Бомбу? Ну кому она нужна... Разве Корнила? Верно, Корнила, -  сказал,

подумав, Петрок. - Тому все надо. Что где увидит, все домой тащит.

   Сидя на том самом месте, где недавно сидел Недосека, Петрок хлебал  щи.

Чувствовал он себя вконец усталым, почти больным, хрипело в груди, видать,

от дыма, но впервые за последние дни появилась удовлетворенность  в  душе,

что сделал дело и тем немного откупился ради покоя, надолго вот только или

нет, неизвестно. Но на сегодня, пожалуй, откупился, уж сегодня Гуж оставит

его в покое. Доедая щи из глиняной миски, он думал, что  сначала  закурит,

потом отдохнет в домашнем тепле своей хаты, а там будет видно, что  делать

дальше. Но, как всегда, Степанида лучше  его  знала,  что  следует  делать

раньше, а что потом.

   - Бурт так и не закончили. Мне сегодня эти не дали.  Да  и  хлеба  нет,

молоть надо, - начала она возле печи.

   - Картошка подождет. Не морозит еще.

   - Ну а хлеб? Есть ведь нечего.

   - Завтра, - сказал Петрок.

   После еды в тепле его совсем разморило от усталости, и уже не было силы

Предыдущая Следующая