Предыдущая Следующая

наемная сила и какие она имеет последствия,  было  всем  хорошо  известно.

Степанида также молчала, хотя  и  понимала,  что  надобно  что-то  делать,

кому-то пожаловаться, что ли? Правда, в глубине души она все еще не верила

в худшее, потому что перечисленные в заметке люди хотя и нанимали помочь в

хозяйстве, но какие же они враги? И не саботажники даже, потому что вместе

со всеми вступили в колхоз, а Прохориха - просто старая  бобылка,  которая

доживала свой век в трухлявой хате. Разве ей  под  силу  самой  засеять  и

убрать четыре десятины земли? Ну и нанимала со стороны обработать  поле  с

половины или третьей части. Так какой же она классовый враг?

   - А где Потап? - спросил Гончарик.

   - Сбежал, щенок! Знает, поганец, что теперь ему лучше долой с  глаз,  -

не унимался Корнила. Левон жадно затянулся последними затяжками с окурка и

швырнул его на пол.

   - А я-то ему угол дал! В сельсовет  пустил...  Подлец!  Ну,  подожди  у

меня!

   - Что ты ему сделаешь? - спросил Корнила. - Не выгонишь же.

   - За  преследование  селькора  уголовная  ответственность,  -  напомнил

Гончарик.

   - Какой он селькор?! Далеко еще ему до селькора. Однако вот накропал.

   - За него ответственность. Только ему никакой ответственности! Наплел и

с воза долой. А тут переживай. Бойся! Думай, что выйдет. Верно же, этим не

кончится? - спросил Корнила.

   - Верно, не кончится.

   - Надо ехать в местечко, - сказал Левон и поднял  изувеченное  лицо  на

Гончарика. - Поедем вместе.

   - А как же опись? - спросила Степанида. - Еще тот конец  села  остался.

Или в другой раз?

   - Нет, - сказал Левон. - Вы описывайте. А мы под вечер приедем.

   - Ну, хорошо.

   Медленно, в унылом раздумье  Корнила  прошелся  по  хате,  остановился,

что-то прикидывал и так и этак. Конечно, в такой  момент  любому  было  бы

несладко, и Степанида  посочувствовала  ему.  Корнила  хотел  было  что-то

сказать, надел на руки новые, сшитые из овчины рукавицы,  снова  снял  их.

Но, видно, передумал, махнул рукой и  взялся  за  ручку  двери.  Степанида

направилась за ним.

   Так, молча, Корнила впереди, а Степанида  сзади,  они  пошли  улицей  в

дальний конец Выселок, что раскинулся  за  пригорком  в  низинке.  Корнила

долго молчал, широко ступая  по  обледенелому  снегу  в  черных  валенках.

Валенки были еще новые, жесткие и казались тяжелыми в грубых, клеенных  из

толстой  автомобильной  резины  галошах.  Конечно,   иногда   он   нанимал

кого-нибудь в помощь, хотя и был небогат  на  землю,  но  в  деревне  слыл

Предыдущая Следующая