Предыдущая Следующая

Сверху сыпалась все та же морось. Копыта лошади чавкали по грязи, тяжелые, скользкие ошметки глины летели из‑под колес, падали на спины, на головы. Андрон Овчинников, встретивший председателя с агрономом на станции, уныло сидел на передке, время от времени покручивая над головой бичом и почмокивая губами.

– Ну вот так, головотяп! – впервые за всю дорогу с горечью произнес Захар.

Большаков и Корнеев знакомы давно, около полутора десятков лет. Когда‑то они вместе учились на курсах председателей колхозов. Затем Корнеев несколько лет возглавлял соседнюю ручьевскую артель, окончил заочно сельхозинститут. После объединения колхозов бессменно состоит главным агрономом укрупненного хозяйства.

Они отлично сработались, понимали друг друга с полуслова, давно стали друзьями.

– Спасибо еще Григорьеву, он все‑таки пытался объяснить, что к чему, – откликнулся так же невесело Корнеев. – Кабы не он, мало‑мало по строгачу с предупреждением, а то и… Шутка ли – головотяпство? Так хоть простые выговоришки. – Помолчав, добавил: – Хороший, видать, человек Григорьев‑то.

– А что, Боря, если мы с тобой и впрямь… того? – спросил Захар. – Вот завтра перестанет непогодь, обыгает кукуруза да и вымахает у всех в рост‑полтора к осени? Вот уж разъяснит нам тогда… всем троим.

– Н‑да, риск. А вот у кого окончательно погибнет кукуруза, тем ничего разъяснять не будут.

От ближайшей станции до Зеленого Дола всего десять километров, но с лошади давно летели клочья пены. Когда показались огни деревни, мерин поплелся шагом.

– Черт, Морозов не догадался за нами машину послать! – сказал в темноту Большаков.

– Дождя в обед не было, – не оборачиваясь, ответил Овчинников. – Устин говорит: «Давай езжай, председатель больше уважает чистый воздух». Ну а мне что? Кнут в руки – и все сборы.

– Интересно бы все же знать, что за «группа колхозников» такая? – раздумчиво промолвил Корнеев.

"Она, может, в одном лице, эта «группа», – подумал Захар, вспоминая, как зашевелились зрачки Устина Морозова, едва он сказал недавно, что распорядился в четвертой бригаде скосить кукурузу на силос. Подумал, но вслух говорить ничего не стал. Да и что говорить? Ну, не любит Захар этого человека, не сошлись они когда то в чем‑то. Из‑за его религииозной сверх всякой меры жены ли, из‑за нелюдимости ли самого Устина? Но вот и с Фролом Кургановым не сошлись. Отношения его с Фролом еще сложнее. То есть настолько сложны, что Захар давно оставил попытку разобраться в них. Что ж, и Фрола подозревать в таком случае? Нет, не годится… Да и что думать теперь об этом письме! Если в самом деле они с Борисом ошиблись с кукурузой, осенью будет второе. Знает Захар, что будет. Не знает только, от кого, от какой «группы». Устин все‑таки не должен бы… А Фрол, как Захару кажется, тем более. Этот лучше уж в морду харкнет, как недавно на лугу…

Предыдущая Следующая