Предыдущая Следующая

Фрол встал, закинул сачок на плечо, пошел в деревню.

Ужинать он не стал, только сидел за столом и все смотрел на Клавдию. Она не поднимала головы и тоже почти ничего не ела.

Так прошло десять минут, двадцать.

– Чего же ты… ешь, – сказала Клавдия.

Фрол вздохнул и положил ложку.

– Видишь, как оно получается у нас, – проговорил он. Клавдия по‑прежнему не подняла головы. Но Фрол заметил, что на стол упала ее бесшумная слезинка. – Ну, ну, Клавдия… Не надо, – попросил он. – Ты же знаешь, что я… с тобой бы… хотел…

– Господи! – воскликнула она, поднимая голову. Щеки ее, обветренные, горячие, блестели от слез. – А я разве не хотела бы?! Да ведь… Я не виню тебя. Я понимаю. Мне только жалко тебя.

Фрол встал, подошел к раздавленной горем женщине, погладил ее по мягким волосам тяжелой, заскорузлой, выдубленной конским потом рукой.

– Хорошая ты, Клавдия… Захар правильно сказал: для счастья была ты, видно, рождена, да судьба твоя на телеге где‑то ехала, а телега сломалась.

– Господи! – опять воскликнула Клавдия. – Ничего, ничего… Только не надо так… Ты иди… Я вижу, каково тебе…

Фрол все стоял возле нее, все гладил по голове.

– Я бы давно ушел… Это верно, – тихо проронил Курганов. – Да вот… все об этом Господе твоем думал… Я не знал, как тебе сказать… Я все боялся, чтобы ты… Захар меня тоже предупреждал… И сейчас боюсь… Главная‑то змея сгорела, видать. Но… старушонки опять начнут ходить к тебе.

Речь Фрола была бессвязной, сбивчивой. Клашка запрокинула голову, глянула на Фрола снизу вверх, все поняла, закрутила головой и уткнулась ему в бок.

– Нет, нет… Теперь не будут. Не пущу. Ты не бойся… Только…

– Вот и хорошо. Вот и хорошо. Тогда… что ж…

– Только, – Клавдия еще сильнее прижалась к его боку, – только ты, Фрол, помоги мне еще немного.

– Да я что угодно для тебя… Ты подскажи – как…

– Я все ждала… Надеялась – ребенок у меня будет. Тогда бы мне все нипочем. Доехала бы тогда моя судьба… на той телеге. А вроде нету пока, ничего не чувствую… Ты понимаешь?

Фрол понимал. Но ничего не говорил, пораженный такой просьбой.

– Ты прости меня, дуру, – прошептала Клавдия, оторвавшись от Фрола, поставила руки локтями на стол и спрятала в ладонях лицо. – Только не думай обо мне плохо. А теперь иди. Мне стыдно на тебя смотреть…

И Фрол неслышно отошел. Стараясь не скрипнуть, он прикрыл за собой дверь.

На улице Курганов долго стоял под звездным небом, курил и прислушивался, не раздастся ли какой звук из Клашкиного дома. Ему казалось, что, если бы Клавдия вышла сейчас на крыльцо, позвала его, он, не раздумывая, с радостью и облегчением вбежал бы обратно в этот домишко, и уже навсегда. И уже никто и уже ничто не заставило бы его покинуть Клавдию.

Предыдущая Следующая