Предыдущая Следующая

А мать стонала и причитала, болтая растрепанной головой:

– Сыночек мой! Отец‑то… Видано ли! Позор‑то какой! Уж я ли не берегла дом? Что заработано, что с огороду когда продано – все в дом, в свое гнездо… а он сам, вертопрах, к вертопрахе и ушел…

Митькины уши были словно заложены ватой, голос матери доходил еле‑еле. Сорвавшись, он побежал к дому Никулиной, схватил отца за грудь:

– Ты что устраиваешь, отец?! Ты к кому это…

От отцовского удара он отлетел в угол, стер рукавом с подбородка просочившуюся полоску крови. Вату из ушей отец тоже, вероятно, выбил, потому что Митька отчетливо услышал:

– Сопляк еще мне… чтобы понимал!

– За… за что?! – прохрипел Митька, нагнул голову, готовясь ринуться на отца.

– За все. Половину – за внучку Шатрова. Но, но, охолони‑ка, не то и остаток получишь! Другая половина потяжельше будет.

Митька, может, и не «охолонул», но повел головой, будто прислушавшись к чему‑то.

– При чем тут Шатрова?

– При том… На станцию‑то к кому бегал? Зачем?

– А‑а! – Митька нехорошо ухмыльнулся. – Так за этим же, за чем ты сюда вот. Только я холостой вроде…

Отец поглядел на него и произнес:

– Вроде и другая половина тебе… не лишняя будет.

В голосе его было такое, отчего Митька снова повел головой.

– Интересно рассуждаешь, батя. Тебе можно, а мне… Не вижу логики…

– Молоко‑то еще на губах висит, чтоб увидеть. Оближи сперва их…

Эти слова смертельно обидели Митьку. Он снова наклонил голову, но, не решаясь броситься на отца, весь вздрагивал, топтался на месте.

– Молоко?! Облизать, значит? – переспросил он. – Что ж, ладно… Я с Зинкой жил, ты с Клашкой живи. Обратаем сеструх…

Фрол как стоял, так и продолжал стоять, не шелохнувшись. Он только начал медленно бледнеть.

По мере того как Фрола заливала бледность, все черты его крупного лица становились резче, отчетливее – Курганов будто бы каменел на глазах.

– Что‑о?! – спросил он, не шевеля губами.

– Вот тебе и что… Оно складно у нас получится, в лад.

– Значит… сын у Зинки…

– Что – сын?! – Митька еще раз, но теперь глуповато усмехнулся. – И у тебя теперь будет.

– Дмитрий?!

Митька опомнился, когда уже висел в воздухе. Отец держал его на весу, то поднося поближе к глазам, то отстраняя подальше, словно выбирая, с какого расстояния можно лучше всего рассмотреть сына.

– Батя… батя… – хрипел Митька.

– Гляди мне в глаза! Гляди!! – закричал Фрол.

Предыдущая Следующая