Предыдущая Следующая

Клавдия чуть улыбнулась, вздохнула. И продолжала глядеть на полосатую дорогу. Люди проходили по ней все реже и реже. Иногда в течение часа, а может, и больше улица была пустынной.

Наконец окна стали гаснуть одно за другим. «Что же делать? Что делать?» – с тоской подумала Клавдия и опустила голову на вытянутые руки.

Когда подняла ее, улица была совершенно темной. Кое‑где еще горели, правда, одиночные огоньки, но они не рассеивали уже темноты.

«Ну и пусть! Ну и пусть!! – чуть не вскрикнула она, вскочила, накинула пальтишко. Торопливо принялась искать на шкафчике у дверей замок. – И пусть… Я пойду, пойду… – думала она лихорадочно. – Надо было давно идти мне, дуре. Ведь подождет‑подождет на пороге у крыльца, да и уйдет… Чего уж теперь ждать Федьку, для кого беречь себя?.. Э‑э…»

Клавдия думала об этом и сама презирала себя. Но именно потому, что презирала, думала с еще большим ожесточением и упрямством: «И пусть! Пускай говорят обо мне что хотят… Пускай Стешка лопнет от ревности, от горя… – Не видела она еще с ее, с Клашкино, горя‑то, не перенесла столько муки. – Лишь бы не ушел, лишь бы дождался…»

Она выскочила на улицу, побежала к своему дому. Бежала, позабыв застегнуть пальтишко, запинаясь, ничего не видя перед собой.

– От безглазая! – крикнул ей в лицо Митька Курганов, когда она чуть не сбила его. – С чего это сорвалась, спрашивается? Растрясешь ведь жир‑то эдак.

Митька стоял на дороге, покуривая папироску.

– Митя? Митька… – промолвила растерянно Клавдия. – Ты извини уж, не заметила. Поздно гуляешь… Извиняй, говорю.

– Ладно, – усмехнулся Митька. – Хорошо, что мягкая такая. А то могла ведь раздавить… влюбленного человека. Сколько бы слез пролила одна образованная женщина…

Клавдия побежала дальше. Однако ноги ее с каждым шагом словно наливались свинцом. «Влюбленного человека… влюбленного человека…» – звучали и звучали у нее в ушах два Митькиных слова. – А я разве влюбленная?"

Ей стало страшно чего‑то. И все ее лихорадочные мысли, эта ее поспешность казались нелепыми. И сама себе она снова казалась мерзкой, грязной, противной. «Да, он ушел, конечно. Подождал и ушел. Господи, хоть бы ушел… Или Пистимея пришла бы сейчас, помешала бы…»

Клавдия шла теперь медленно, еле переставляя ноги. Так же медленно она открыла калитку, медленно зашла в залитый лунным светом двор. Возле дома вроде никого не было. «И слава Богу… И хорошо… И хорошо…» – подумала она, тут же чувствуя, как тоска разливается в груди, зажимает, словно в тиски, ее сердце.

Предыдущая Следующая