Предыдущая Следующая

– А‑а, рыцарь… – вскинул на него глаза Захар. – Легок на помине. Здравствуй.

– Кто‑кто?! – на приветствие он не ответил.

– Эй, мужики! – крикнул Большаков толкущимся на улице ребятам. – Отведите лошадь на конный двор.

– Сам отведу… – Фрол взялся было за вожжи.

Но Захар тихонько отстранил Курганова.

– Зайдем в контору. Дело есть.

В кошевку навалилась куча галдящих ребятишек. Большаков поднялся на крыльцо конторы. Курганов остался стоять на снегу. И Захар не был уверен, пойдет ли Фрол следом за ним.

Председатель разделся, похлопал руками теплые бока печки, сел за свой стол. Фрола не было.

Его не было еще минут десять. Потом дверь кабинета осторожно приоткрылась.

Не снимая шапки, Курганов присел возле стены.

– Пришел все‑таки? – спросил Захар. – Долго же насмеливался!

– Я просто ждал, не взревешь ли: какого черта, мол, артачишься, приказания начальства не выполняешь!

– Ты смотри, ядовитый какой, – усмехнулся Захар, – Ну, взревел бы, тогда что?

– Тогда три года ждал бы меня…

– Ну да, сидел бы и безотрывно в окно смотрел: не идет ли Фрол Петрович Курганов?

– Вон как? – промолвил Фрол. – Жальце тоже умеешь показывать.

– Да уж такого длинного, как у тебя, во всем районе ни у кого нет. Ты ужалишь – так на всю жизнь…

Фрол понял, что Захар говорит о Стешке, опустил голову.

– Больно кусает пчела, верно. А ты знаешь… что, раз ужалив, она сама подыхает?

Захар долго глядел на Фрола. Глядел и знал, что Курганов чувствует его взгляд, понимая, что Фролу тяжело сейчас поднять голову и он, видимо, не поднимет ее, пока он, Захар, будет на него смотреть. Видно, именно таких взглядов боится Фрол, защищается от них едкими, иногда очень больными насмешками, именно поэтому никогда не остается с ним наедине. Еще удивительно, как сейчас зашел в контору.

– Эх, Фрол, Фрол! – промолвил Захар. – Сними шапку‑то хоть. В конторе тепло.

– Чего ты из меня… жилы мотаешь? – в два приема выдавил из себя Фрол. – Чего?! Раздави уж лучше сразу как‑нибудь, чем так‑то! Не чувствую, что ли…

– Сними, говорю, шапку, жарко тут. И разденься.

– Еще издеваешься?! Еще…

Щеки Курганова побагровели. Сейчас встанет, подумал Захар, плеснет, как всегда, ведро помоев в лицо и хлопнет дверью. И верно, Фрол начал подниматься.

– Раздавливать – это твоя специальность, – жестко сказал Захар.

– Заха‑ар!

В голосе Фрола, к удивлению Большакова, была безнадежная просьба, даже отчаянная мольба. Однако Захар никак не реагировал на его крик.

Предыдущая Следующая