Предыдущая Следующая

– Да какая уж мне жизнь! Помирать скоро домой поеду. Чай будете пить? Эвон самовар, там, в горшке, угольки.

Устин чай пил молча. Не раздеваясь, прилег на кровать.

На улице темнело, в небольшое оконце одна за другой стали заглядывать звездочки. А Устину почему‑то казалось, что сегодняшний день еще не кончился. Он чувствовал, что сегодня должно случиться еще что‑то, может быть, самое главное из того, что случилось с ним за два прошедших дня.

А что случилось за эти два дня? Он прикрыл веки. Но почти сразу же услышал:

– Слышь, Устюша, пойдем.

Услышал и вздрогнул.

– Куда?!

– Да так… подышим воздухом перед сном. Душно тут.

«Врешь, врешь!» – хотел крикнуть Устин, однако покорно поднялся и сказал:

– Пойдем.

Пистимея шла впереди, Устин – следом.

Он шел по какому‑то темному переулку, пока не натолкнулся на жену: оказывается, она остановилась.

– Сюда, – сказала она, взяла Устина за плечи и подтолкнула к тесовым воротам.

Ворота открылись и тотчас захлопнулись, зарычала зло собака, и кто‑то крикнул:

– Сыть, чтоб тебя…

Невысокий человек, крикнувший на собаку, с тяжелым стуком закидывал ворота деревянным брусом. «Ага, нас ждали тут, – подумал Устин. – Вот куда привезла меня Пистимея, а не в больницу».

– Айдате‑ка с Богом, – сказал человек, закрывавший ворота. Теперь голос показался Устину знакомым. – Вот сюда в дом.

Морозов, силясь вспомнить, где слышал этот голос, не трогался с места.

– Ты что, на ухо туг? – спросил человек.

– Постой, постой, – проговорил медленно Устин, напряг память. Лоб сразу сделался горячим, точно он макнул голову в кипяток. – Да это не ты вчера ночью за милостыней приходил к нам, а? А ну, скажи: «Оставайтесь с Богом!» То‑то, я не зря думал, что эти нищие имеют крестовые дома на фундаментах, а в домах кованые сундуки…

Человек схватил Морозова на плечи и с силой толкнул к дому:

– Какие дома, дурак? Какие сундуки? Ступай, ступай, коли приглашают…

Говорил, а сам толкал и толкал Устина, не давая больше опомниться. Так он и втолкнул его в сенцы, потом провел темным, узким коридором и боком впихнул в ярко освещенную комнату, захлопнул дверь.

Электрический свет в комнате был настолько ярок, что Устин сразу же закрыл глаза. И вдруг рядом кто‑то кашлянул. Устин, не открывая глаз, не шевелясь, не шевеля даже губами, вдруг прошептал со свистом:

– Демид…

 

* * *

 

Шагая за Пистимеей, а потом впереди того человека, который толкал его к дому, Устин Морозов и мысли не допускал, что возможна встреча с Демидом Меньшиковым, что эта встреча будет тем самым главным, что еще должно сегодня произойти, но, когда, услышал тихое покашливание, его окатило с головы до пят не то горячим, не то холодным: Демид! Кто‑то другой кашлянуть здесь не мог…

Предыдущая Следующая