Предыдущая Следующая

– То и говорю! Ведь каждый раз почти на верную смерть посылаете с Демидом! – закричал он.

Серафима взяла мочалку, намылила. Костя ждал, что она примется сейчас тереть ему спину, но Серафима, задумчиво глядя куда‑то в сторону, положила мочалку на свои колени.

– Гаврила… и другие тоже не на прогулку ведь ездят, Костенька, – тихо проговорила она. И еще тише добавила: – А мне не все равно. Ты не Тарас все‑таки. Не вернешься – я жить не буду… Зачем мне жить без тебя!

– Врешь, врешь!

Серафима только подняла на него голубые глаза и тотчас опустила. Потом принялась тереть мочалкой свою беспалую ладонь.

До конца мылись молча. Как‑то незаметно Серафима отодвинулась в свой угол. Потом опрокинула на себя чистую шайку воды и пошла одеваться.

Приоткрыв двери из бани, остановилась, обернулась:

– Обидел ты меня сейчас, Константин. А ведь ты у меня один остался. Тетку‑то неделю назад отпели…

– То есть как отпели?

– Умерла, пока ты ездил… – Серафима всхлипнула.

– Но… погоди, Серафима… – растерянно проговорил он.

Однако Серафима молча оделась и, поджав обиженно губы, вышла.

Так, с поджатыми губами, она ходила весь день. Вечером он, не вытерпев, легонько взял ее за плечи, повернул к себе:

– Ну, полно, Серафима… Я ведь не знал… про тетку…

Она смотрела на него снизу голубыми глазами, которые были полны обидчивой влаги.

– Уж я ли тебе не служила? Уж я ли не послушная жена тебе? И впредь буду такой же, Костенька… – Помолчала и добавила со вздохом: – Ладно, и… прости, если чем досадила тебе, дура…

Серафима улыбнулась, сделалась прежней.

После этого он, Костя, никогда не приезжал без пленных. Любовь это была, что ли? Черт его знает. Но только ему страшно хотелось, чтобы Серафима, встречая его, кидалась на шею и болтала от радости ногами.

Но нет‑нет да и чудилось Косте, что эта же Серафима стоит возле амбара за деревьями, смотрит на кучу горячих углей, на обожженных людей и усмехается, усмехается… Однако спросить, действительно ли она стояла за деревьями, почему‑то не решался.

Сам к амбару ни разу больше не ходил, что там делается – не знал.

… Теплым сентябрьским днем, когда слабый ветерок срывал с берез и осин пожелтевшие листья и кружил их в воздухе, загорелась вдруг где‑то в лесу перестрелка. Демид в одной рубахе выскочил из дому и нырнул в лес. Константин метнулся было за ним, но невольно остановился – улица деревушки, всегда пустынная, на этот раз была оживленной. Почти из каждого дома повыскакивали женщины, закутанные с головы до ног в черные платки, бородатые мужчины, работавшие у Кости проводниками, высыпали, как горох, дети. Дети заплакали, женщины, воздев руки к небу, заголосили, завыли. А мужчины, тоже задрав бороды к небу, беспрерывно осеняли себя широкими крестами.

Предыдущая Следующая